Фыркаю и протягиваю ему пару пятитысячных купюр.

— Мне нужен душ и свежие вещи.

— А у нас тут отель?

— Нет? Поеду найду другой, — собираюсь убрать деньги, но тот их выхватывает и кивает на дверь.

– Там ординаторская.

В душе я пытаюсь собрать все пазлы воедино, но кажется, что они постоянно расползаются, как капли воды, что стекают по телу. Мысли о Еве, о том, как я буду срывать покровы ее тайн, как одежду приводят к стояку. И я даже тяну руку, чтобы привычно удовлетворить себя, но усмехаюсь. Нет уж, теперь это будет делать Ева. Теперь она просто обязана будет делать все, что я ей скажу.

Выезжаю я из этой богодельни через час в свежей, но не своей одежде. Никогда не носил такие дешевые шмотки.

К месту назначения, которое указал Кирилл, я приезжаю уже более-менее спокойный спустя пару часов.  В голове не гудит, а убивать Еву уже не хочется.

Выпустил, что называется пар. Но найти ее желание не пропало, скорее теперь возросло. Нужно во всем разобраться. И ей же будет лучше, если она перестанет темнить и начнет говорить правду.

Оказалось, что координаты относятся очень четко к сельскому магазину в деревне Прохорово. Ремонт в котором делали, наверное еще до войны. Облупленная краска неясного цвета и дверь с плакатом семечек, вот и все украшения.

Рядом сидит побитая собака просит у местного алкаша еды, а тот его пинает.

Разбираться с уродами мне не интересно, и я захожу в магазин, в смутной надежде увидеть Еву за прилавком или в виде покупателя, на здесь только пухлая женщина, которая мельком взглянув на меня, продолжила расставлять водку на полках. Судя по всему привычное меню местных.

— Чего тебе, мальчик?

Мальчик, надо же. Давно меня так никто не называл.

— С вашего телефона вчера звонила девушка. Блондинка. Невысокая. Миниатюрная.

Она тормозит, поворачивается всей внушительной фигурой.

— А ты почем знаешь? Экстрасенс? – смеется она и ее грудь чуть трясется. Я еле сдерживаюсь, чтобы не блевануть. Хотя бы от смрада, который здесь стоит.

— Экстрасекс. Мне нужно знать, где эта девушка.

— Ну, таких у нас целая деревня. Я вообще самая красивая, — подмигивает она и я начинаю раздражаться. В голове снова гудит, челюсть, сжимается.

— Мне надо знать, где она. Больше ничего, — достаю пять тысяч и оставляю на прилавке.

Она усмехается.

— Забери свои копейки.

— Ты хочешь, чтобы я разнес здесь все?

— Попробуй, — упирает она руки в бока. – Я твой член оторву и на твой наглый нос намотаю. Сказано тебе, нет такой. Уехала она.

— Куда уехала?

— А я почем знаю? Заплатила за звонок, купила картошки и уехала. Я знаешь ли не гугл ваш этот, чтобы красивых девушек тебе искать.

— Мне надо только одну, — злюсь я, но забираю деньги и ухожу. Она врет. Вот прям точно. Так что я не уеду из этого захолустья, потому что никаких других идей, где искать Еву у меня нет.

— Пс.. Пс… — дергает штанину кто-то. Отхожу, чувсвутя стойкий запах паленой водки. Алкаш. Смотрит на меня горящими глазками. – Видел я ее. На велике была.

Так так…

— Куда поехала? - трясет меня. Хочется скоро инфу из него выбить, а не вот это все.

— Дашь на чекушку, скажу.

— Ты если меня проводишь, я тебе ящик куплю, хоть ужрись здесь! Говори!

Белесые глазки алкаша становятся шире и он кивает на одну из четырех дорог.

— На твоей тачке поедем? – потирает он ручки.

Нельзя на машине. Спугну.

— Вот еще. Пешком дойдем. Как доберемся, дам тебе десятку.

— Десять рублей? Ты меня разводишь!

— Десять тысяч рублей, — идиот, ей богу. Но шустрый. Потому что за ним приходится почти бежать. Через пол часа прогулки по заброшенной деревне, где людей меньше чем домов, я чувствую, как снова начинают болеть ноги. Но все это становится неважным, когда в одной из полуразвалившихся халуп в окне я вижу профиль Евы. Или Эвелины.