Отдышаться и поплевать на расцарапанные ладони я осмелилась только когда выбралась из потайного коридора.

Вот так день сюрпризов.

Сначала женихи, которые вовсе не женихи. Потом Вилфред, который уже, оказывается, жених. А потом ещё кровавые ритуалы чёрного колдовства в нашем королевстве. И оборотень! В Лесном фьорде!

Значит, вот какие письма повёз Вилфред к танам и бабуле.

Ладно, пусть везёт. Поговорить с ним насчёт сватовства за моей спиной всегда успеется. А вот король Снёбьерн ждать не станет. Он уплывёт завтра утром, на рассвете… Куда? Скорее всего, ловить оборотня. Ведь искуснее утгардцев никто не плетёт сети колдовства.

А он ещё и отчаянный храбрец. Решил действовать в одиночку. На пару с кормчим.

Я усмехнулась, вытерев ладони о своё парчовое платье.

Что ж, прекрасно. В таком случае, мы обязаны предоставить Его Снежности самого лучшего провожатого.

[1] Одал – последняя буква сканднавского рунического алфавита. Соответствует омеге – последней букве греческого алфавита. Мейла произносит что-то вроде перифраза пословиц «от альфы до омеги» и «на этом – точка».

4. Глава 4

Когда я пришла в нашу общую с сестрёнками спальню и, по совместительству, в гардеробную, там уже стоял дым столбом. Вернее, дым и пар. Дым шёл от жаровен, на которых калились металлические прутья для завивки локонов, а пар - от тазов и кувшинов с горячей водой. В этом чаде носились служанки, тащившие кто утюг, кто горячие влажные салфетки, кто пудру или румяна.

Три девицы в шесть рук укладывали Вилме волосы, перевивая их нитями жемчуга. Аделина стояла посреди комнаты на стуле - подшивали подол её платья, оказавшийся чуть-чуть длинноватым. Гисла пудрилась, пытаясь избавиться от яркого румянца на пухлых щёчках, Халла накладывала румяна на своё белоснежное бледное лицо. Илвы не было видно, а Бирла сидела возле зеркала, пока ей расчесывали волосы, и со снисходительной усмешкой наблюдала за царившим переполохом.

Она единственная заметила моё появление и махнула рукой. Я подошла к ней и заглянула в зеркало, высунувшись сбоку.

Зеркало показало привычную меня - со светлыми волосами, пушистыми надо лбом и у висков, с зеленовато-непонятными глазами и вечно обветренными губами. Всё было так же, как раньше, но что-то изменилось. И я не могла понять, из-за чего всё стало иным. Неужели, из-за приезда короля Снëбьерна? Но что такого особенного в его приезде? Разве что интерес ко мне?..

- Ваше высочество, надо сменить платье и уложить вам волосы, - служанка начала расстегивать крючки на моём корсаже.

Я позволила себя раздеть, нырнула в праздничное платье - ещё более роскошное, чем то, что надевала для встречи гостей из Утгарда, и уселась на скамейку возле Бирлы, пока меня расчесывали, бережно укладывая пряди волнами.

- Ты где пропала? - Аделина спрыгнула со стула и покружилась передо мной, хвастаясь платьем.

- Очень красиво, - похвалила я, но мысли мои витали очень далеко отсюда - где-то на восточном побережье, где нашли мёртвую девушку с обрезанными волосами.

- Когда корсаж чёрный, талия кажется тоньше, верно? - Аделина грациозно изогнулась, пытаясь поглядеть на себя через плечо.

- Талия кажется тонкой, когда она тонкая, - тут же хихикнула Вилма и вскочила, оттолкнув служанок, чтобы показать нам свою талию - такую тоненькую и ладную, что сразу хотелось взять её в кольцо пальцами, чтобы проверить, не обманывают ли глаза.

- Покажи-ка язык, - попросила я Вилму.

- А что такое? - забеспокоилась она и высунула язык.

- Когда высовываешь язык, талия становится тоньше на палец, - сказала я серьёзно. - Так и ходи, тебе очень идёт.