Я опять чмокнула малышку в сладкую щечку и прижала ее к себе. Родной отец Мариши бросил их с Лесей сразу после того, как подруга забеременела, а так как у нее не было ни родственников, ни друзей, кроме меня, и жила она со мной через стенку, я принимала непосредственное участие в уходе за Маришкой с самого ее рождения, ну и за самой Лесей, любя ее и заботясь о ней не меньше, чем о своей младшей сестре, а то и больше. У Кристины же была наша мама, а у Леси не осталось никого. *

Ближе к семи часам няня забрала Маришку в дом, Олеся проводила дочь печальным взглядом, а я, стоя в отдалении в тени одного из многочисленных деревьев, внимательно наблюдала и за самой Лесей, и за их гостями. Особенно за одним из них. Марком Скольниковым. 

Поджав губы, я приложила к ним краешек бокала, но так и не отпила сок, все еще выискивая Скольникова.

Я не собиралась за ним следить. Совершенно. Хотела скорее забыть как страшный сон. Только вот час назад увидела, как мама, тепло ему улыбнувшись, с ним поздоровалась. Именно поздоровалась! То есть их никто не представлял друг другу — или представлял, но в начале вечера. Тогда зачем же им здороваться опять? И вот сейчас я не могла никого из них найти. Ни мамы, ни Скольникова. И это пугало. 

— Значит, Карина, — хрипло раздалось в полушаге от меня, и я, вздрогнув, обернулась. Хорошо, что я стояла, прислонившись к дереву, иначе упала бы.

— Вам же уже меня представили, — колко ответила я и сделала глоток апельсинового сока. 

Он был слишком насыщенным на вкус, не таким, к какому я привыкла. Хотелось разбавить его наполовину водой. Потому-то я и цедила содержимое этого бокала уже несколько часов.

— А теперь скажи мне, Карина, что тебе от меня нужно? — шепотом сквозь вежливую улыбку спросил он. Взгляд же мужчины был настолько холодным, что обжигал, вызывая изморозь у меня на коже и под ней. 

— С чего вы, Марк, решили, что мне что-то от вас надо?

— С того, что за последние четыре дня встречаю тебя второй раз. — Он слегка поморщился, но затем тут же нацепил на свое лицо улыбку вежливости. Видимо, чтобы гости торжества, случайно глянувшие на нас, ничего не заподозрили бы. 

— Кстати, кто вы Роману? — спросила я, набравшись смелости.

Специально отвернулась от мужчины, уставившись на светящиеся гирлянды. Начинало смеркаться, и подсветка теперь смотрелась в тысячу раз эффектнее. Пока я ждала ответа, наконец-то нашла взглядом маму, она что-то выговаривала Кристине, и я улыбнулась, чувствуя, как теплеет в груди. 

Так было всегда: Кристину нужно было учить, контролировать и оберегать, я же была для мамы идеальной дочерью, вечно помогающей ей. На меня она могла положиться с тех пор, как мне исполнилось девять. Уже тогда я умела готовить яичницу, жареную картошку и макароны по-флотски, а еще я спокойно оставалась без мамы дома, присматривая за младшей сестрой.

— То есть ты хочешь сказать, что всего лишь пришла на вечеринку этого оболтуса, а сегодня оказалась здесь совершенно случайно? — в голосе Марка прозвучал скепсис. Но мне было все равно, верит он или нет. Ситуация ровным счетом отвратительная, с какой бы стороны я на нее ни посмотрела.

— Я хочу сказать, что я всего лишь пришла на вечеринку по случаю начала учебного года к своему одногруппнику. Вместе с остальными своими одногруппниками, — вторую часть вопроса я проигнорировала, потому что она помахивала абсурдностью. Это свадьба моей лучшей подруги! Конечно же, я здесь не случайно! Скольников промолчал, а я продолжила, все еще глядя на маму, которая определенно уже отчитывала за что-то Кристину. — И этот самый одногруппник — ваш однофамилец, кстати, — что-то мне подмешал, — последнее я произнесла со злостью, хоть и не хотела ничего выяснять. Сделанного не вернешь, и не стоит зря расстраиваться из-за того, что ты уже не в состоянии изменить. Но как же мне было гадко, кто бы знал.