Его слова выдергивают меня из оцепенения. Это он так оправдывается или претензию предъявляет?! Внутри поднимается злость. Такая бурная, что тело пробивает крупной дрожью.

Егор догадывается сбросить с себя девушку и садится на край кровати. Вера устраивается с другой стороны постели, прислоняясь к спинке и обнимая подушку. Она готова во все глаза наблюдать за сценой, которая вот-вот перед ней разыграется. За мной так и стоит Радкевич. Плюс один нежеланный зритель!

— Значит, это я виновата? — горячо интересуюсь в ответ. — Тогда прости, конечно, что отказалась прийти на вечеринку и заставила тебя кувыркаться с этой!..

Вера выдает возмущенное: "Э-э-й!", и я не договариваю фразу. Она меня сейчас, конечно, бесит, но в целом мне нет дела до ее притязаний на Егора. У меня вопросы только к нему, и я их громко озвучиваю:

— И часто ты так проводишь время? Каждый раз, когда я не сопровождаю тебя за ручку?!

— Камушек, — жалобно тянет Егор.

Ростик на заднем плане не стесняется прыснуть от смеха. Бросаю на него быстрый гневный взгляд. Давай, Радкевич, подливай масла в огонь!

— Прости! Не знаю, что на меня нашло. Это впервые, честно, — продолжает Егор и подается вперед, чтобы встать с кровати. Я тут же на шаг отступаю. Он понимает, что если приблизится, я развернусь и уйду, поэтому замирает на месте и уговаривает: — Это недоразумение. Мы все решим. Меня словно перемкнуло... Давай выйдем, переговорим наедине.

Я чувствую опустошение. Не вижу смысла обсуждать его поступок. Что сделано, то сделано. И никаких оправданий не может быть найдено.

— Думаю, теперь это лишнее. Ты показал на деле, чего стоят твои слова. Спасибо, вышло очень доходчиво, — говорю дрогнувшим голосом и спешу покинуть комнату.

Пряча мокрые от слез глаза, выскакиваю из дома. Проношусь через веранду и сбегаю по ступеням с крыльца. Ребята что-то спрашивают. Когда понимают, что я ухожу, в их голосе слышится беспокойство.

Но я едва вникаю в слова. Отмахиваюсь от девчонок у бассейна. Не хочу никому ничего объяснять. Вера позаботится об этом. В ярких красках и колоритных эпитетах.

Иду, не видя тропинки. Перед глазами стоит виноватое лицо Егора. В ушах звенит голос, полный раскаяния. И меня коробит от его притворства!

Все было враньем...

Трудно сосредоточиться за мрачными мыслями, но я додумываюсь, что надо вызвать такси. На ходу достаю телефон. Смахиваю слезы, чтобы разглядеть экран. Прикладываю палец, нажимаю на иконку вызова.

Вдруг кто-то хватает меня за локоть и резко останавливает. Второй раз за день сотовый выскакивает из моих рук. Поворачиваюсь к виновнику, ожидая увидеть Егора. Но меня удерживает Ростик!

Телефон с глухим треском ударяется о тротуарную плитку, а я вспыхиваю как спичка!

Со всей силы отдергиваю руку. Делаю шаг навстречу, оказываясь с Ростиком лицом к лицу. Вонзаюсь взглядом в хитрые, напыщенные глаза. Они так и кричат мне: "Я же говорил!"

— Как ты меня достал, — цежу сквозь стиснутые зубы. — Тебе мало представления в доме? Хочешь еще позлорадствовать?! О, я так скучала по тебе, Радкевич! — Натягиваю улыбку, а глаза блестят от слез. — По твоим дурацким подстегиваниям и провокациям!

— Ну что ты, успокойся, — ласково начинает Ростислав, с особым удовольствием добавляя: — Камушек.

— Какой же ты!.. — Сжимаю ладони в кулаки и намереваюсь хорошенько толкнуть его в грудь.

Ростик реагирует молниеносно. С его лица слетает ухмылка, а мои запястья попадают в капкан крепких пальцев. Они впиваются в кожу. С силой, но не причиняя боли. Он притягивает меня ближе, я даже чувствую его дыхание, отчего пульс разгоняется с бешеной скоростью.