Особенно бесило, когда между мной и Максимом вдруг начинало особенно искрить, а я это регулярно ощущала - его взгляд порой буквально раздевал меня. И в этот момент вставлялось что-то типа:

- Ботанический сад был основан в 1808 г. королём Португалии Иоанном VI. Первоначально он создавался для акклиматизации таких полезных культур, как мускатный орех, перец и корица, которые везли сюда из Вест-Индии. Для широкой публики сад был открыт в 1822 г.

Мне хотелось стукнуть ее каким-нибудь кокосом или усадить на кактус. Да, вот такая я сволочь. Вроде бы и понимаю, что это ее работа, человек старается ради нас. Но как все не вовремя. Или специально подстроено…

А этот болван лишь снисходительно улыбается, отщелкивая несколько кадров и наблюдая за мной. Зная его работы, я представляю, что увижу там, на фото. Уж от него явно не могла укрыться моя мимика. А дорогой профессиональный фотоаппарат поймал все, что нужно и не нужно.

Особенно, конечно, разозлило, когда отщелкав меня на фоне Авеню королевских пальм, Макс принялся фоткать и ее.

- Разве у нас время не ограниченно? - не сдержала я язвительного замечания, на что эти двое так многозначительно переглянулись, что я ощутила себя маленьким ревнивым ребенком, как в детстве с Иркой. Да-да, я таковым и была - часто ревновала родителей к маленькой сестренке, даже не к брату, а именно к мелкой заразе. 

Боже, это так глупо! Вот что сейчас глупо, что тогда было глупо. А ведь на этом строилось мое отношение к сестре много лет. И как я не видела раньше? Безумно гордилась своей логикой, умом, а на самом деле - я просто эгоистка.

Погрузившись во вдруг нахлынувшие мысли о детстве, плелась за гидом и фотографом, даже не прислушиваясь к их болтовне. Так стало вдруг стыдно за себя. Окружающие красоты просто перестали волновать. Словно вернулась в то депрессивное состояние, от которого сбежала из Москвы. Даже изумрудное великолепие никак не могло вернуть настроение, оно скатывалось все ниже, грозя прорваться то ли слезами, то ли криком на кого-нибудь, кто подвернется под руку.

- Юль, смотри, какие кактусы. Мы не можем упустить возможность сфотографироваться рядом с ними. Я назову эту картину «Колючка в кактусах». - Он подхватил фотоаппарат, настраиваясь, но, похоже, в объектив увидел слишком близко мои глаза. Щелкнул пару раз и воскликнул - Эй! Это что такое?

Ну как объяснить ему свое состояние, если я сама не понимаю? С чего все началось? С ревности? Да это же детский сад! Он меня засмеет.

- Ничего, Никольский, не лезь не в свое дело! Просто вспомнилось кое-что, понятно?

Он подошел ближе, и Анастасия двинулась следом, но он резко поднял руку, останавливая ее. Это оказалось неожиданно приятно. А потом сделал то, от чего в груди сладко заныло. Пригладил разметавшиеся волосы, провел большими пальцами по лицу. Сам вдруг стал поразительно серьезным.

- Не знаю, о чем ты там вспомнила, но это не дело. Выброси все плохое из своей симпатичной головки. - Макс, ты умеешь быть таким? Не верю! И словно подтверждение, -  Юлька, да ты едва не плачешь, эй, как не стыдно? При мне! Я уже начинаю за свою жизнь волноваться.

- А это-то тут причем? - от неожиданности я даже забыла о своей грусти.

- Да ты же меня убьешь потом как свидетеля преступления. Он видел слезы Юлии Орловой. Виновен. Казнить.

Смешно. Я выдавила улыбку, а потом рассмеялась, от чего непролитые слезы все же скатились из уголков глаз. А он притянул меня к себе, вытер их и вдруг неожиданно прильнул к губам. Прямо здесь, на виду у десятка туристов и у этой Анастасии.