- Нет, - запаниковала я, пытаясь увернуться. – Нет, пустите меня, я закричу. Помогите! – заорала, и тут же получила пощечину. Голова дернулась, ударилась лбом о стекло и перед глазами появились черные точки.

  Меня никогда никто не бил. Даже когда не слушала маму, когда в школе получала двойку, меня никогда не наказывали. Возможно, мама не хотела, чтобы мне было больно. Она не переносила мои слезы, как и я её. Но сейчас здесь никто не собирался сжалиться надо мной, и им было плевать, будет ли больно или нет.

  Дикий связал мои руки, заклеил рот скотчем, потом надел на голову мешок, и я ничего не могла видеть. Руки были связаны сзади, и я не могла сдвинутся с места и попытаться развязать их. Потому что малейшее движение причиняло боль рукам. Боюсь, тогда я просто натерла бы их до крови так, что потом останется след. Меня небрежно толкнули назад, и я оказалась лежащей. Слезы хлыстнули из глаз, всхлипнула. Кажется, даже платье задралось, иначе, как объяснить то, что бедрам было прохладно?

  О, боже, что они со мной будут делать? Пытать? Насиловать? А что… что, если меня пустят по кругу, а потом убьют? От этой мысли я вся похолодела. Я не хочу умирать! Мама не переживет мою смерть. Я единственная, кто есть у неё. У неё слабое сердце, несмотря на еще довольно молодой возраст. Но и пустить себя по кругу, чтобы утолить похоть этих мужчин, не могла позволить. Что мне делать? Почему Демид не увидел меня? Он должен увидеть!

  Машина тронулся с места с громким звуком, и я поняла, что не смогу им помешать. Моя последняя надежда, что Демид, как герои в моих любимых фильмах, узнает об опасности, которая грозит мне, найдет и спасет. Но как жаль, что это не сказка или фильм, где все закончится хорошо, а реальность. Жестокая реальность.

  Машина несколько раз останавливалась, и я попыталась даже покричать, но ничего не вышло, кроме мычания. Меня никто не слышал, никто не разговаривал со мной. Вели себя так, словно меня здесь не было.

  Я запоздало вспомнила слова мужчины. «Домой её». Но откуда они знают, где я живу, если заклеили рот скотчем и ведут себя со мной так, будто я пустое место? Да они даже выкуп за меня попросить не смогут, потому что у меня нет богатого папочки, как у Демида с Дайной. Только мама, которая работает горничной.

  Мои глаза слипались, я почти заснула, как почувствовала толчок и упала вниз, больно ударившись животом, а также виском. Протяжный жалобный звук застрял в горле, я могла только тихо плакать и всхлипывать. Кажется, мы ехали час или больше, но облегченно вздохнула, когда машина остановилась и дверь со стороны моей головы открылась. Меня выволокли на улицу, и перебросили через плечо, крепко удерживая за колени. Услышала несколько мужских голосов, но среди них не было ни Дикого, ни его босса. Мужчины обменялись несколькими фразами, и мой похититель, если его можно так называть, продолжил, кажется, идти вперед. Потом я качнулась, и мужчина поднялся по ступенькам. Вскоре меня поставили на ноги, и я надеялась, что руки тоже развяжут и мешок снимут, но меня настойчиво толкнули в плечо, заставив присесть. Уже во второй раз за вечер, мое сердце ушло в пятки. В голове со скоростью света пронеслись плохие мысли, я даже не успела понять. Меня что, собираются насиловать?

  Присев на что-то мягкое, зажмурила глаза, сжимая кулачки. Но прошла минута, две, и ничего не произошло. Кажется, я так занервничала, что не услышала, как мужчина вышел, заперев меня в комнате. Просидела в тишине минут десять, вслушиваясь в звуки, однако ничего не происходило. Никто не пытался вломиться сюда и насиловать меня или убить. Я не знала, расслабиться мне или ждать худшего. Но как обычно бывает, ждать неизвестности хуже. Я не отличалась терпением.