Лиам пропускает меня вперед. Я ступаю на деревянный настил, прохожу к уже накрытому столу, улавливая аппетитный аромат поданных нам блюд. Располагаюсь на мягких подушках в удобном плетеном кресле. Муж садится напротив.

Мои руки чуть заметно дрожат от волнения. Ведь Лиам не сводит с меня глаз...

Как тут расслабиться? Так и кусок в горло не полезет!

Но муж приступает к еде, чуть ослабляя интенсивность сосредоточенности на моей персоне, и последовать его примеру мне все же удается.

Какое-то время обедаем в тишине. Утолив первый голод, Лиам откладывает приборы.

— Я много думал над тем, что ты тогда сказала, — вновь приковывает ко мне гипнотический взор. — Твое появление... для меня это тоже огромная неожиданность, Мия. А сюрпризы я не люблю.

Молчу. В свете его печальной жизненной истории подобное отношение вполне понятно. И все же, знать, что стала для мужа неприятным сюрпризом... не очень-то это обнадеживающе.

— Я предпочитаю всегда быть готовым ко всему, просчитывать ходы заранее, — продолжает Лиам. — И должен признать, что к нашей встрече я готов не был, — сурово заключает.

— Как и я... — с тихим выдохом отодвигаю от себя тарелку.

— Многих вещей ты пока еще не понимаешь, я чувствую твою тревогу, недовольство. Но все, что я делаю, все эти... меры... Они необходимы, — отрезает супруг, подкрепляя слова решительным, властным взглядом. — Ты слишком хрупкая, Мия, а мой мир... он слишком жесток.

— Тем не менее жить в нем мне придется. И я хочу именно жить, Лиам. Не существовать, — отвечаю уверенно, крепко сжимая подлокотники кресла.

— Согласен. Это важное замечание, — муж чуть склоняет голову набок, в глазах появляется блеск, а на губах — лукавая полуулыбка. — Тогда предлагаю начать сначала. Расскажи о себе, Мия.

— Что именно ты хочешь знать? — спрашиваю взволнованно.

— Все, — хищно прищуривается он. — Я хочу знать о тебе все.

И я рассказываю о своей жизни. Абсолютно честно и открыто. О том, что родилась в этом городе, о маме, с которой у нас всегда были доверительные теплые отношения. О том, как бы мне хотелось увидеть ее. Об отце говорю лишь вскользь, я практически ничего не знаю о нем. Единственный момент с его участием, хранящийся на задворках моей памяти, очень хотелось бы забыть. Я была еще совсем маленькой. До сих пор с содроганием вспоминаю, как отец явился посреди ночи, долго стучал в дверь, требуя его впустить, как они ругались с мамой на кухне, когда она все же открыла. Я, конечно, не спала, пряталась в своей комнате под одеялом. Отчетливо слышала звон разбитой посуды, хлопок входной двери. А после — тихий едва различимый мамин плач.

Поежившись от неприятных воспоминаний, принимаюсь рассказывать о своих увлечениях, а люблю я читать и обожаю учиться. О друзьях и о том, как здорово мы проводили время в городском сквере по выходным. О поездке на озеро на мое девятнадцатилетие, где мы дурачились, танцевали и жарили мясо на костре. О том, как мне всего этого не хватает. Не хватает общения, не хватает мамы. Как же сильно я хочу вернуть эту часть своей жизни...

— Понимаю необходимость ограничений, но не расстраиваться по этому поводу просто не могу, — с тяжелым вздохом подытоживаю.

Лиам слушает внимательно, с пониманием смотрит в мои глаза.

— Завтра утром Лука предоставит мне подробный отчет по проведенной проверке. Если новых вопросов он не вызовет, с мамой ты встретишься уже послезавтра, на приеме, — чеканит муж в ответ.

Эта новость мгновенно поднимает настроение. Возможность повидаться с мамой, успокоить ее, обнять... На данный момент это самое важное для меня.