- Давай, - перехватываю скрутку, сразу глубоко затягиваюсь и задерживаю дыхание, едкий дым опаляет легкие и шустро проникает в кровеносную систему. Эндорфины заполняют каждую клеточку мозга, и уголки губ ползут вверх, - люблю встречать тебя по утрам, Эдик, - выдыхаю дым через нос.

- Что за мужик вчера приходил? Упакованный, - парень заинтересовано смотрит на меня, пока я делаю еще одну затяжку.

Значит, на самом деле приходил. Не привиделось. Пальцы с косяком начинают подрагивать. Хотел время мое купить, а я подарила.

Даже смешно.

Через сколько он ушел, когда я уснула? Что делал? Вряд ли надолго задержался. В моей каморке заняться особенно нечем. Даже чай, как Мирон успел убедиться, выпить не получится.

- Знакомый из старой жизни, - возвращаю Эдику косяк, где еще осталось на одну затяжку и пожимаю плечами.

- Хорошая у тебя жизнь была, Адка. Мужики непростые, - он щурится и присасывается к косяку.

Скотина Эдик, ему бы со всего поиметь выгоду.

- Были да сплыли, - прохожу мимо него в сторону лестницы, - теперь я одна из вас, голь и босота.

Сбегаю по лестнице и приземляюсь в кафе, по привычке заказываю творожную запеканку с изюмом и вишневый компот. Обожала все это в детстве.

Мирон, наверное, уже не появится, скорее всего, понял, что сглупил и ушел. Зачем я ему сейчас, да еще такая? Смотрю на свое отражение в зеркальной витрине кафе и отвожу глаза. От былой Ады не осталось ничего, даже блеск в глазах давно пропал.

Официантка ставит передо мной заказ, и я беру в руки вилку, медленно отрезаю кусочек и вкладываю в рот, жую. На вкус, как трава. Вздыхаю, но все равно доедаю и запиваю таким же безвкусным компотом. Вкус и запах исчезли еще полгода назад, так что теперь у меня наслаждение едой чисто эстетическое.

4. Глава 04

Мирон

- По какому поводу имею честь? - сухенький профессор смотрит на меня из-под своих очков. К этому светиле запись на два месяца вперед, но если есть деньги, то и ничего невозможно в жизни нет.

- Аркадий Семенович, - протягиваю ему папку с распечатанными и переведенными документами, - хочу у вас проконсультироваться по поводу одной вашей бывшей пациентки.

- Ада, девочка, - он грустно проводит ладонью по страницам, - жива еще или уже нет?

У меня от его вопроса все внутри холодеет.

- Жива. Расскажите, что с ней.

- Тут же все написано, мил человек, - он разводит руками и показывает на бумаги.

- Я в этом ничего не понимаю, - начинаю нервно дергаться в кресле, - можете простыми словами?

- Простыми, - доктор усмехнулся, - сфинголипидоз, наследственное заболевание, развивается в результате недостаточности фермента глюкоцереброзидазы, которая приводит к накоплению глюкоцереброзида во многих тканях, включая селезёнку, печень, почки, лёгкие, мозг и костный мозг. Заболевание связано с рецессивной мутацией в гене GBA, расположенном в 1-й хромосоме. У Ады тип три, встречается в 1/100000 случаев. Медленно прогрессирует, плохо выявляется. Все было бы неплохо, но у нее совсем редкая и сложная форма мутации. Для науки интересно, но для медицины в целом не очень. Так что не повезло девочке. Частная лаборатория в Германии брала ее в платную программу, пробовала новые лекарства, но потом ее вывели.

- И что? Шансов нет? - мне становится хуже с каждым словом Мельникова.

- Чисто теоретически, - он хитро щурится, - всегда есть. Если Ада еще жива, как у нее с симптомами без терапии?

- Выглядит нормально, сидит на вот этих обезболивающих и сильных снотворных, - вытаскиваю из кучи фотографии препаратов.

- Неплохо, но мало, - он цокает, - по бумагам последние пилюли вышли три недели назад. А без них Ада долго не протянет, максимум еще две недели, потом таблетки уже не помогут вообще. Ее ждет смерть, - он бросает очки на стол, - Обезболивающие только маскировка и только на неделю, потом надо решать. Ей бы в Хоспис, там хотя бы конец облегчили.