— Ничего из ряда вон выходящего, — он накрыл мою руку своей. — Не волнуйся.

Ну конечно, успокоил. Я обернулась, но в темноте мало что могла разглядеть. Обыкновенная дорога, загруженная транспортом.

Коля пощелкал кнопками на панели управления:

— Какую музыку любишь? — спросил.

Никогда не задумывалась об этом. С детства слушала классику — Чайковского, Бизе, Шопена, но и то только потому, что мама усиленно приучала меня к их музыке. Сказать, что любила — нет. Джаз? Тоже не особо. Надоело слушать в каждом ресторане. Неожиданно вспомнила, как отец в детстве врубал катушечный магнитофон, и он рычал и хрипел не своим голосом. Стало смешно.

— Над чем смеешься? — спросил Коля.

— Да так, вспомнила песню, которая мне нравилась в детстве.

— И что за песня?

— Ой, — в смущении закрыла лицо руками. — Там мужик так надрывно поёт про горы и равнины.

Николай нахмурился, хмыкнул:

— Красноармейская, что ли? По долинам и по взгорьям?

— Нет, не эта. Там про то, что лучше гор могут быть только горы.

— А-а! — теперь смеялся Николай. — Владимир Высоцкий. Я тебе обязательно найду его записи, и мы можем даже устроить караоке.

Он снова бросил почему-то встревоженный взгляд в зеркало заднего вида, а я замолчала, напряжённо глядя на его руки на руле.

— Почти на месте, — внезапно Николай повернул его в сторону обочины, а затем остановился. — Агат, подожди здесь и не выходи, договорились? — он серьезно смотрел мне прямо в глаза. Я медленно кивнула. — Только оставайся в машине, — повторил с нажимом, открыл дверцу и выпрыгнул на асфальт.