— Пап, ну ничего же не случилось. К тому же водитель Феликса помог отрегулировать отопление, все проверил и, кстати, тоже упомянул видеокамеры

— Ну вот видишь. И вообще, почему ты отправилась туда, а не домой? — Я молчала, и отец удрученно вздохнул. — Я, конечно, тебя понимаю, дочь, и сегодня же привезу твои вещи. Скажи, что еще тебе надо?

— Здесь шаром покати — даже крошки хлеба нет. Пожалуйста, скинь мне телефоны супермаркетов, чтобы я могла заказать продукты.

— И всё-таки я не понимаю, как Феликс мог отпустить тебя одну, да и вообще отпустить?

— Всё хорошо, пап, не волнуйся, — успокоила я отца, хотя его вопрос отозвался в душе тупой болью.

Отключилась и, чтобы поскорее отвлечься от невесёлых мыслей, напевая песенку, поспешила в свою спальню.

Долго раздумывала, позвонить Феликсу или нет, и решила, что не буду. Всё-таки нравоучения матери не прошли даром — никогда не звонить мужчине первой. Чтобы избежать дальнейших поползновений, запихнула телефон на полку шкафа и плотно прикрыла дверцу. Если Феликс захочет позвонить, то он сделает это сам.

***

Еще не прошло и пары часов, как появился отец в сопровождении личного водителя. У обоих в руках были сумки и чемоданы.

— Ну вот, Татуся, принимай. Тут тебе всё самое необходимое на первое время и еще продукты по пути купили. — Отец прошел к столу, поставил пакеты. — Завтра пришлю мастеров поставить камеры видеонаблюдения. И, кстати, почему бы тебе не взять себе водителем моего Володьку?

— Пап, а сам-то с кем останешься?

Он хохотнул:

— Я, думаешь, за руль не помещусь? — он похлопал себя по брюшку. — Так что, дочь, если что — Володька к твоим услугам. Ну и Феликс твой наверняка рад будет услужить. Кстати, как он? — Я пожала плечами — откуда мне было знать. Отец слегка нахмурился, испытующе вглядываясь в мое лицо. — Та-ак, — он взял меня за плечи. — А ну-ка выкладывай, что случилось?

— Пап, честно… — я отнекивалась, как только могла, а на глаза наворачивались дурацкие слёзы, которые отец не мог не заметить. — У нас всё хорошо. Я просто сама уехала раньше, не захотела оставаться.

— Что значит — уехала раньше? Почему? Почему он не поехал с тобой?

— Папуль, ну правда, у Феликса было полно гостей, не мог же он их бросить ради меня!

— Мог! Мог и должен был так поступить! Щенок!

Я прижала ладонь ко рту. Что я наделала?! Леденящая мысль о том, что отец решит отменить нашу свадьбу, пронзила мозг.

— Значит, этот мудвин остался гулять, когда его невеста уехала хрен знает куда, и он даже не дернулся?! Ну, это уже…

— Пап, ну что ты? Я сама сказала, что не хочу оставаться! — умоляюще сложила на груди руки.

Но отец уже был вне себя от злости. Глаза метали молнии, лицо раскраснелось, а сам он ходил из угла в угол с крепко сжатыми кулаками. Он остановился, и мне показалось, что я услышала скрежет его зубов.

— А почему ты не захотела там оставаться? Что тебе пришлось не по нраву, дочь?

— Ну, просто там было так шумно, музыка громкая…

— И девки… — закончил он за меня.

Я опустила голову, уже не в силах спорить. Утреннее хорошее настроение пропало.

***

Илья Петрович не выдержал. Едва отъехав от дома Агаты, набрал номер своего партнёра Глеба Рощина. Внутри всё клокотало от ярости, и он боялся, что если сейчас же не выскажет всё, что накипело, то просто взорвётся.

Долгие нудные гудки выматывали, Илья Петрович стиснул зубы: бери трубку, бери…

И, наконец, раздался густой бас Рощина-старшего:

— Ну что, Глебушка, — в ласковых нотках скрывались совершенно иные чувства, — где же твой драгоценный отпрыск?