Он выдыхает, и я ощущаю, как в его теле теперь закипает бешенство. Ничего не сказал. Наклонился, чтобы снова поцеловать меня, но я отвернула голову.

— Вечером договорим, не психуй раньше времени. Это недоразумение! — проговорил, как на собрании акционеров, чётко и в приказном тоне.

— А я уже и не психую. Значит, это правда, очень щедрые от вас подарки на этот Новый год, оставь меня, езжай на работу, развод так развод…

Он молча меня отпустил, желваки на лице выдают гнев, но Демид сдержался, быстро собрался и уехал.

А я чувствую себя униженной дурой, но почему-то не могу даже заплакать. Он не сказал, что это ложь. Ну хоть какая-то бурно-психованная реакция должна быть? А тут холод и злость!

На Настю, что залетела, на меня, что я узнала, а он весь мягкий и пушистый.

Может, я вообще не знаю своего мужа? Похоже, что нет.

Высушила волосы, слегка накрасилась, кофеварка сделала для меня живительный напиток, Демид оставил бутерброд на столе. На еду даже смотреть не могу, странное чувство отвращения к еде и к мужу.

Не успеваю выпить кофе, звонок в домофон, и я понимаю, что вот сейчас начнётся бокс!

— Марина! Демид дома? — на пороге моя «дорогая» мачеха Валентина Андреевна, моложавая, красивая и такая же стерва как её ненаглядная Настя. Они обе считают, что мы уже родные, потому что отец женился на ней почти шестнадцать лет назад. Шестнадцать лет моего ада.

— Нет! Уехал в офис, но вы же не к нему? Чем обязана? Кофе не предлагаю и долго разговаривать нет времени, опаздываю.

— Я долго и не собираюсь! Ты должна убедить мужа подать на развод с тобой, и пусть он женится на Насте.

— Вы, блин, что такое курите там с Настей? Какого … вы мне указываете? Всё забрала, квартиру моей матери захапала, в приватизацию не включила, отца против настроила, теперь и мужа решили забрать, у отца денег недостаточно стало?

Она оступилась и чуть не упала, впервые в жизни я ору на неё так, что посуда на кухне зазвенела!

— Не смей так со мной…

— Катись отсюда, всю жизнь мне испортили обе, вам может ещё почку свою отдать? Ненавижу вас! Алчные авантюристки, что б вам пусто было! Убирайся из моей жизни…

Господи, как меня трясёт, за все эти годы накопившаяся ненависть вдруг вырвалась на свободу, и я ору всё, что думаю об этой женщине. Все её тычки, все её пакостные слова в мой адрес и даже нелепый тост на моей свадьбе, какая я неумеха и тупенькая, но отхватила себе мужа достойного, но и неудачницам везёт! Как я тогда покраснела, а её родня хлопали и ржали…

За всё ненавижу!

— Ты, Марина, дура! Он её изнасиловал! Вот тут в этой самой квартире связал и трахал два дня, как животное! И у неё есть доказательства. Если он не женится, то Настя напишет на него заявление. Так что я к тебе с миром, а ты меня тварью…

— Какого хрена она притащилась в квартиру к нему, когда меня не было? — единственное, что я смогла сказать, прикрывая Демида. Но в душе понимаю, что после вчерашнего нападения на меня, это насилие вполне могло быть реальным.

Мачеха дёрнулась, задрала оскорблённую голову и победно шагнула через порог, захлопнув за собой дверь с такой силой, что с полки свалился зонт-автомат и раскрылся у моих ног. Я лишь вздрогнула, но так и осталась стаять, вытаращив на него глаза. Не понимая, что сейчас окончательно моя жизнь обрушилась. И моя, и Демида, и вообще всех! Он сам всё разрушил, даже кирпичика целого не осталось, всё в труху, вся жизнь, планы, одна интрижка перечеркнула всё.

Промелькнула мысль, позвонить в похоронное бюро и заказать похороны моей жизни, потому что муж и сестра с мачехой её убили.