Всё это до последнего слова правда. Такой он альфа-самец, любила его, но это не та любовь, ради которой стоит убиваться и страдать. Сейчас это остаточные чувства, всё-таки он отец моего ребёнка и клянётся, что любит, квартиру вот снял. Надеется, только вот на что?

Будь я одна, то без вариантов. Но у меня уже есть ребёнок, долгожданный, уже любимый. И ребёнку нужен отец. Тут же вспоминаю своего ОТЦА и понимаю, что иногда лучше и БЕЗ, чем С!

Кладу руку на низ живота и улыбаюсь, мурашки по телу, словно услышала любимую песню.

— Привет, малышка! Я тебя очень люблю, детка моя! Ты только моя! Солнышко! — мой шёпот со слезами, и горько, и сладко сейчас на душе. Почему-то уверена, что у меня будет девочка. Маленькая принцесса, самый мой родной человечек на земле.

Осталось только пережить токсикоз, роды и первые годы, но все живут, и я справ…

И в этот момент мои нежные мысли и мечты о доченьке прерывают суровые мысли о работе.

Невольно рукой закрываю глаза, потому что всё это подстава вселенского масштаба.

Проект, о котором говорил до Нового года директор, боже. И всё это затеяно под мои знания и навыки, мои связи. Именно мои цепочки посредников, менеджеры в других странах, с которыми я уже годами дружу, а не просто работаю. Такую базу просто так передать невозможно, она моя «родная», потому у нас и сроки всегда самые быстрые, и потерь-пропаж практически не бывает.

Подстава на миллионы. Сотни миллионов…

Кажется, я сейчас от ужаса отключусь. Руки дрожат так, что я не сразу смогла нажать на имя директора в списке контактов.

Он долго не отвечал, а когда ответил, назвал меня так, что мне стало ещё хуже:

— Ну, что моя рыбка золотая, три желания и по коням! Готова завтра в бой. Нам пакет привезут с конкретным предложением, клиент предварительно согласился. Не опаздывай.

— Николай Григорьевич у меня снова проблема.

— Только не говори, что рожать собралась, — он выпалил, как знал.

— Да.

— Что, да? Беременная? — он уже осознаёт уровень катастрофы, но не окончательно, в голосе нет бешеной злости, как он иногда умеет рычать в процессе работы.

— Беременная. И буду рожать!

— Так-так! Ну роды, с кем не бывает. Олега тогда поставлю главным, ты на подстраховке, остальная команда по своим обязанностям. Наймём няню, ты же понимаешь, что в декрет я тебя физически не могу отпустить.

— Я думала, вы меня выкинете с работы…

— Марина, я о тебе был лучшего мнения, ты мне можешь приносить доход в миллионы, и я из них не смогу найти сотку тысяч, чтобы нанять тебе круглосуточную няню? Это не тот вопрос, ведь настоящая проблема в тебе.

— Во мне? — на самом деле я понимаю, что его беспокоит, но мне нужно хоть немного времени найти правильный ответ на этот вопрос.

— Захочешь ли ты оставить ребёнка с няней, и пусть даже работать по шесть часов, а остальное время из дома?

— А, вы об этом. Мой муж мне изменил, причём очень жёстко, и у нас развод. Про мою беременность он знать не должен, но теперь я и за папу, и за маму малышке. Вариантов нет. Надо работать, я теперь вдвойне мотивированная, — говорю это вслух и сама осознаю свою новую реальность. Я же мечтала, что Демид о нас позаботится, а я полностью отдам всю себя малышке. Эта правда так больно резанула по сознанию, и я снова всхлипнула, шмыгнула носом, и в тишине новой квартиры мои страдания какие-то слишком звонкие получились. Одиночество слишком давящее.

Николай Григорьевич слишком тяжело вздохнул, и в этом вздохе не жадность, не злость, что я его подставляю, а боль и сопереживание. Вот он мужчина, который во мне очень заинтересован и готов всё сделать, лишь бы я была в строю. И я очень рада, что директор именно так видит мою ситуацию.