— Ты меня можешь Касом называть. А я тебя буду звать Линой.

— Вот уж нет, мне сокращения от моего имени не нравятся, называй меня Алиной.

— Но это долго!

— Так потрать лишнюю секунду, у тебя что, время казённое?

— Какое?

— Такое, которое под роспись в ведомости выдают.

— Время не выдают, оно само идёт!

— О том и речь! — окончательно запутала я мальчишку, заставив его нахмуриться и замолчать.

— Что такое ведомость?

— Список или документ, где всякие данные содержатся.

Я пустилась в пространные объяснения с примерами из университетской жизни. Кас повеселел, задавал вопросы и хохотал над некоторыми байками из студенческих будней.

— Вот поступишь в Магистрат, у тебя тоже появятся однокурсники.

— Да, только нигде не любят беспризорников.

— А мы никому не расскажем. Купим тебе хороших вещичек, никто и не узнает, тем более что в таких местах есть стипендии.

Узнав историю Синная, Кассиль приободрился и тоже решил служить при дворе. И стипендию императорскую уже мысленно получил и потратил.

— Кассиль, я давно хотела спросить. Если у вас в мире есть боги, то почему нет храмов, никто им не молится, да их даже в речи никто не упоминает…

— Конечно не упоминают. И ты молчи! — нахмурился он. — О богах лучше молчать, чтобы они тебя не услышали. А что до храмов, то зачем они нужны? Люди живут своей жизнью, а боги — своей.

— Но как же, можно же их призвать… — растерялась я.

— Да, и за каждый призыв они жертву берут. Человеческую. Никто с ними связываться не хочет, потому что проблем потом не оберёшься.

— Но можно же как-то задобрить… — продолжила настаивать я.

— Ты шутишь, что ли? Кого задобрить, всемогущих вечных богов? Что ты им можешь такого дать, чего у них нет? Отец всегда говорил, что для богов мы как песок на пляже: никто не станет вникать в проблемы песчинок, и никого не волнует их шелест на ветру. Понятненько?

— Да, — ответила я, хотя понятненько не было.

Дни тянулись один за другим, мы с Касом болтали, дурачились, а ещё я усиленно его откармливала. Уже через пару дней из мальчишеских черт ушла болезненная резкость, а раны затянулись. К концу путешествия он плавно перетёк из категории пугающе тощих в категорию ужасно худых. Синяк и царапина у меня на лице тоже сошли на нет, так что в Саркану мы планировали въехать как приличные люди, а не побитые судьбой сиротки.

В свободное время Кассиль показал мне несколько приёмов самообороны. Его наука подходила хорошо, потому что роста мы были примерно одинакового. Вот только силой мальчишка превосходил меня на несколько порядков. Пару раз привлекли к тренировке Расима, но потом Кассиль категорически воспротивился совместным занятиям. Младшего из возниц он явно недолюбливал, следил за ним пристальнее, чем за другими, и напрягался, когда тот со мной заговаривал.

Причину такого отношения я не совсем понимала, но относилась к этому спокойно, ведь рамок приличия ни один из них не нарушал. Расим всё чаще начал заговаривать про то, что мне необходим покровитель и что мальчишка не сможет стать хоть сколько-то серьёзной защитой, но все такие монологи я игнорировала.

Помимо небольших тренировочных эпизодов, мы также занимались магией, и Кассиль делал заметные успехи. Единственное, чему я смогла научиться — определять свой резерв. Это, конечно, лучше, чем ничего, вот только практической пользы приносило мало хотя бы потому, что он был пуст. Надежды, что он будет пополняться хотя бы понемногу, растаяли к концу путешествия. У Кассиля же получался небольшой светлячок, который он пускал по комнате, когда мы оставались вдвоём.