Не слушаю его и взбегаю вверх по лестнице. Боже, он такой же, как и все те гадкие парни, которые вечно надо мной стебались из-за строгой бабушки и моего нежелания идти у них на поводу. Точнее, моего страха ослушаться бабулю.

Это ведь позорно, когда тебя так опекают родители…

В комнате сразу открываю окно, потому что организм просто требует свежего воздуха. Возможно, будь я смелее, выбежала бы сразу на улицу. Но мама может подумать, что у меня тоже какой-то приступ подросткового протеста, поэтому я тихо-мирно забираюсь в комнату, из которой не выйду до утра. А ближе к ночи, когда я уже решаю ложиться спать, Гирш вваливается ко мне снова, как к себе домой.

— Уйди, — заявляю жестко. — Я не хочу с тобой сегодня больше разговаривать.

Смотрю на него не без злости и костерю себя за то, что забыла закрыть дверь на ключ.

— Я, — он чешет затылок, — вообще, извиниться пришел. Был не прав.

— Ты хам и…

— И?

— Просто выйди.

— Или что? — делает шаг ко мне, потом еще один и еще.

Он подходит слишком близко. Смотрит сверху вниз. Я чувствую, что от него пахнет алкоголем. Он уже вернулся из клуба? Или куда он там ездил?

Я сижу на кровати, а он нависает надо мной коршуном. Давит взглядом. На извинения это мало похоже.

— Да ладно, не дуйся. Переборщил, признаю. Поехали в клуб.

— А ты разве не оттуда?

— Не, — он потягивается, перекатываясь с пяток на мыски, — другие дела были. Так поедешь?

— Никуда я с тобой не поеду. В прошлый раз это закончилось плохо.

— Потому что ты не умеешь себя контролировать, Ника. Врешь, пьешь, танцуешь на баре и целуешься с девчонками, — он проговаривает это с таким азартным блеском в глазах, что у меня во рту пересыхает.

Я теряюсь и не понимаю, чем могу парировать.

— Ты классная, — снова улыбается, присаживаясь передо мной на корточки. — Красивая, — его рука ложится на мое колено, медленно начиная ползти вверх.

— Что ты делаешь? — в ужасе смотрю на его пальцы, приближающиеся к внутренней стороне бедра.

— А на что это похоже?

— Ты больной, — скидываю его руку.

— Плохой ответ, Ника. Я, вообще-то, хотел с тобой дружить.

— Когда лапал?

— Когда представлял твои губы на своем члене.

Поперхнувшись слюной, я вскакиваю. Ян так же резко вырастает во весь рост, из-за чего я со всей дури бьюсь макушкой о его подбородок.

6. Глава 6

Ника

Пока он матерится и растирает подбородок, который я протаранила своей головой с такой силой, что у него зубы клацнули, из меня будто дьявола изгоняют.

Я кричу. Визжу, как пожарная сирена, забиваясь в угол подальше от него. Продолжаю вопить, но на мой истошный визг никто не приходит.

Чувствую на себе взгляд, полный ненависти, и от бессилия кусаю губы.

— Здесь отличная шумоизоляция, — без тени улыбки поясняет Гирш. — Раньше это была моя комната, и я часто играл на гитаре.

Он подходит к двери и закрывает ее изнутри.

— Но, если кто-то вдруг появится, скажешь, что приснился кошмар, — его слова звучат как приказ.

— Чего тебе от меня надо? — обнимаю себя руками.

— Чтобы все было как раньше. Будто ты только что появилась в нашем доме, и того, что сейчас произошло, просто не было.

— Ты меня…

Мои губы дрожат. Я чувствую, как горит кожа на бедре, в том месте, где он прикасался. Это ужасно. Все это ужасно.

Там, в доме его друга, когда я перебрала и обнималась с тем парнем, это было мое решение. Да, не взвешенное, дурное, но мое. Сейчас он трогает меня против воли, чем пугает до чертиков.

— Что? — Гирш приподнимает бровь и делает широкий шаг в мою сторону.

Плотнее вжимаюсь в стену, наблюдая за тем, как он приближается.