Киваю головой, понимая по тону, что он пришел не просто по делу, а с серьезными претензиями. На автомате пускаю его в квартиру, даже не опасаясь за свое здоровье.

- Мне бы поговорить с родителями Максима Сомова.

- Я его мать. Отец в кабинете. Можем пройти к нему.

Уходим вглубь квартиры под недоуменный взгляд Дарьи. Без стука захожу в кабинет мужа, который сидит вальяжно в кресле и курит сигару.

- Добрый вечер, - кидает незнакомцу муж, указывая на кресло напротив. - Присаживайтесь. Ирина, можешь идти. Спасибо, что проводила моего гостя.

Его мнимая вежливость всегда поражает. Тот, кто не знает, что за человек Стас, может и правда подумать о его порядочности.

- Мужчина хочет поговорить с родителями нашего младшего сына. Поэтому я остаюсь, - проговариваю четко и сажусь на диван.

Я уже понимаю, что наш сын что-то натворил. И скорее всего, это следователь. Сейчас начнет намекать на денежное урегулирование вопроса.

- Я папа Майи Суховой. Одноклассницы вашего сына.

Взгляд мужчины суровый, поэтому я не сразу его узнаю. Да, я видела его в школе на родительских собраниях.

- Чем вызван ваш визит к нам? - интересуется муж.

- Месяц назад класс побывал на квартире одной из одноклассниц наших детей по случаю дня рождения. Ребята выпивали, но ваш сын перебрал и в пьяном угаре изнасиловал мою дочь. Свидетели этому происшествию имеются. Мы сразу же прошли медосвидетельствование и написали заявление в полицию. Но сегодня я узнаю, что дело закрыли за недостатком улик. Но их было предостаточно, поэтому понятно что и кому было уплачено. Я просто хочу посмотреть в глаза людям, которые воспитали морального урода.

Я чуть не застонала от боли и отчаянья. Мой сын уже дошел до преступлений. А ему ещё и восемнадцати нет. Представляю, что творит старший.

- Я общался с сыном по этому поводу, - начинает объясняться Стас. - Он сказал, что ваша дочь за секс с ней потребовала деньги. За это он ее и ударил.

- Он ее не ударил, а избил. У нее отбиты внутренние органы, и сломан нос. Ребята подтверждают, что ваш Максим насильно затащил ее в спальню и долго издевался над ней. Они слышали крики о помощи.

- Но почему из них никто не вмешался? - с неким ехидством уточняет муж.

От этого вопроса у меня уже кружится голова. Я верю каждому слову мужчины. И даже знаю причину, почему ребята не вмешались. Ее же подтверждает и отец девочки.

- Все боятся вашего сына. Даже учителя. Он настолько запугивает всех вашим авторитетом и криминальной деятельностью, что даже моя дочь не сразу созналась, кто с ней сотворил подобное.

- А может она просто понимала свою вину? - Стас открыто уже смеется над мужчиной. Тот хочет ещё что-то сказать,но муж его перебивает. - Давайте так. Я вам дам денег на реабилитацию, лечение и моральный ущерб, а вы просто объясните дочери, что вымогательством заниматься нельзя.

Стас морщится, показывая, что ему наскучил разговор. Он вынимает из верхнего ящика стола пачку купюр в долларах и небрежно кидает на стол.

- Столько хватит?

Мужчина лишь молча встает и идет к выходу. Ухватившись за ручку двери, он все же оборачивается:

- Вы гнида. И вырастили себе подобное. Знайте, когда-нибудь вы погибнете от рук своего же отпрыска.

Мужчина уходит. Пачка денег остается лежать на столе.

20. Глава 19. 1997 год

Ире – 20 лет. Ее можно назвать сиротой. Отца похоронили со всеми почестями военного человека, несмотря на тот факт, что он уже не являлся военнослужащим. Но былые заслуги не остались незамеченными в столь сложное время для семьи Ароновых. На этом привилегии Льва Никифоровича закончились. Ире не пришлось собирать деньги на похоронные нужды. Но лучше бы она столкнулась с материальными проблемами.