Правда, под взглядом серых глаз теряюсь. Нам неудобно, чтобы устоять мне приходится положить ладони ему на плечи. Как неловко… Шепот сбивается. Я волнуюсь. Сейчас Олег Владимирович решит, что я все придумала, чтобы пофлиртовать с ним.

Иначе наш разговор в ванной не назовешь.

Но Давыдов вдумчиво слушает. Наклоняется вперед – щекой к щеке, чтобы так же прошептать мне на ухо:

– Почему не привезли сына?

– Он не родной мне, – признаюсь я. – Я не смогла забрать его при разводе.

Мне дико стыдно за мужа и наши отношения. Щеки становятся пунцовыми.

– Они обещали, что помогут оформить опеку, если буду на них работать, – заканчиваю я.

Если предам его.

По глазам вижу, что Олег это понимает. Их выражение меняется. Кажется, правильно поступила, что рассказала ему.

– Сделаем так, – говорит он в полный голос, вспоминает, что мы тут вообще-то прячемся, и продолжает шепотом. – Через несколько дней, когда мой дом и офис проверят, я организую охрану, обращусь к своему юристу. Это профессионал высокого класса. Посмотрим, что он сможет сделать для вас и вашего сына.

– Спасибо, – шепчу я, опуская глаза.

От этого обещания помощи на глаза наворачиваются слезы. Мне впервые искренне хотят помочь и имеют возможность это сделать.

– Когда выйдет на связь – примите его условия, – продолжает он.

Я делаю большие глаза, но Олег ничего не поясняет.

– Не волнуйтесь. Они ничего не сделают ребенку. Это слишком серьезно и по большей части бессмысленно. Это нормально, что давление усилилось. Ожидаемо. После голосования акционеров станет легче.

Это я уже поняла.

– В общественных местах ни слова, – продолжает он, глядя на мои губы.

– Как скажете, Олег Владимирович, – шепчу я.

Вроде все уже сказано, но мы стоим и смотрим друг на друга.

С души камень упал, когда я рассказала обо всем и как бы разделила с ним проблемы. Непривычное, но приятное чувство.

– Хорошо, что рассказала, – шепотом говорит он, и добавляет в полный голос. – Молодец. Верная.

То ли оценил мои достоинства, то ли новую кличку дал. Как немецкой овчарке. Верная, фас!

От смущения опускаю глаза.

Мы выходим из ванной.

– Через час выдвигаемся, – говорит он, направляясь в кабинет.

Садится в кресло. За его спиной окно и солнце немного слепит.

– Закажите завтрак, и вызовите водителя, – говорит он, пододвигая к себе бумаги. – И еще, Камилла…

На секунду мы встречаемся взглядами.

Снова поражаюсь его внешности и уверенности в себе.

Олег выглядит отлично. На нем шикарная белоснежная сорочка под черным пиджаком. Он свеж, бодр и готов ко всему, это видно по глазам. Такие мужчины вызывают у меня уважение. Он ведь может и проиграть сегодня. И знает об этом. Только об этом ничего не говорит ни в его внешности, ни во взгляде – уверен, как всегда.

– Сделайте кофе.

Просьба в стенах его дома, а не офиса звучит неожиданно лично. Я безропотно иду на кухню. Здесь нет кофемашины. На кухне Давыдова, несмотря на отличный ремонт и шик, царит спартанская обстановка. Сразу видно мужчину, который думает только о работе.

Я растерянно озираюсь, проверяю шкафы и нахожу турку для варки кофе. Это я умею. Встаю к плите, одновременно проверяя расписание, чтобы не упустить ничего.

Водителя – вызвала.

Завтрак прибудет с минуты на минуту. Все продумано до мелочей. После собрания акционеров у Олега свободное время, в которое я, как коршун, должна отбить любые визиты и звонки. Ему нужно будет время собраться с мыслями, каким бы ни был результат.

Отлично. Я готова.

Кофе не успевает убежать. Переливаю его в белую чашку, ложка сахара… Можно нести боссу.