– Проходите, – выглянула в коридор психолог.

  Мы в полном молчании снова уселись по своим стульям, и судья взяла на себя внимание:

  – Итак. Решить ваш вопрос сегодня мы не сможем. Я думаю, вы это понимаете. Заседание будет перенесено. Через три месяца мы встретимся снова здесь, и тогда будем решать, с кем из вас будет жить ребёнок. Я сразу скажу, что по-прежнему не склонна передавать Богдана в руки Игоря Сергеевича без матери. Но когда мальчик привыкнет к отцу и его дому, вижу возможным забирать его иногда папе в свой дом без сопровождения Веры Алексеевны. Также вам необходимо найти общий язык, ребёнку должно быть комфортно с вами обоими. Я воспользуюсь предложением Игоря Сергеевича о переезде в его дом не только мальчика, но и его матери. Вы будете жить вместе эти три месяца до следующей встречи. Будете учиться общаться втроём, быть семьёй хотя бы для ребёнка. Позже может быть принято решение о том, что вы получите возможность разъехаться, если захотите, но к тому моменту между вами не должно быть склок, должны царить мир и понимание. Раз вы не можете помириться сами, то вас помирим мы. Всё понятно?

  – Да, Ваша честь, – тут же ответил Игорь.

  Я же была решением не очень довольна, но это всё же лучше, чем если бы Мария Николаевна решила, что Богдана нужно отдать Игорю без меня. Спорить с ней я не решилась. Я пока вообще не могла понять, как мне к этому относиться, и просто молча кивнула. 

  – И ещё, – подняла она взгляд и строго посмотрела на нас обоих. – Предупреждаю: если вы так и продолжите делить ребёнка и травмировать его после совместного проживания на одной территории, и не придёте к мирному существованию, я лишу прав вас обоих и отдам мальчика в семью, где атмосфера здоровая и дом не хуже, чем у вас, Игорь Сергеевич. Это тоже понятно?

  Наши лица вытянулись. Мы переглянулись. Судя по взгляду Игоря, он об этом дополнении к решению судьи тоже не знал…

  – Ваша честь, вы серьёзно намерены это сделать? – спросил Тихомиров.

  – Нет, просто так сказала, чтобы вас попугать, – рявкнула она и строго уставилась на него. – Кроме вас ещё много дел. Я не собираюсь с вами встречаться в течение десяти лет, потому что вы никак не можете договориться между собой. Я лишу Богдана вас обоих, если вы, наконец, не поймёте, что ребёнок всё же важнее всего остального.  

  Она встала со своего места. Мы тоже все поднялись со своих стульев.

  – Приказ получите у секретаря чуть позже. Вам позвонят. Так же проинструктируют заранее о следующей встрече. Очень надеюсь, что она не будет столь печальна: с лишением прав вас обоих. Всего доброго.

  Судья взяла свою папку и вышла за дверь. В кабинете повисла тяжёлая тишина. Даже психолог открыла рот. Похоже, не только мы с Игорем не ожидали подобного решения…

19. 19.

Дверь хлопнула, и я вздрогнула, выпав из своих мыслей. Меня захватил шок после слов судьи о лишении прав обоих родителей. Я испугалась. Не знаю, насколько это может быть правдой.

  – Что ты натворил, Игорь? – накинулась на него. – Доволен теперь?

  – Погоди, – прервал он меня. – Это реально? – спросила он у юриста.

  Я тоже замолчала и вытянулась струной в ожидании ответа. Он поправил воротник и ответил:

  – Ну, вообще всё реально, в принципе. Все статьи пишутся так, чтобы при желании можно было найти лазейку. Но тут маловероятно. Должны быть очень тяжкие преступления по отношению к ребёнку, чтобы обоих родителей лишили прав. Я думаю, судья это сказала, чтобы вы… задумались.

  – Так я и думал, – произнёс Тихомиров скорее сам себе. – Так что не паникуй раньше времени, Вера. И не забывайся.