Я молча кивнула. Слова как-то не шли. Увидеть снова его при личной встрече мне будет сложно. Он даже без слов постоянно «дарит» мне своё слишком тяжёлое, как железобетонная плита, внимание. Но я должна его терпеть.

  ***

  Мы остались вдвоем с Богданом.

  – Мам, папа приехал? – мальчик даже побросал игрушки и встал на ноги.

  Надо же, услышал, похоже, психолога.

  – Да, милый. Иди сюда, – махнула ему рукой.

  Он сел рядом, я обняла его, положив голову малыша себе на грудь. Начала перебирать его волосы, желая успокоить, приласкать.

  Спустя минут пятнадцать пришли и Виктория с Игорем. Сначала в коридоре послышались шаги и разговоры. Низкий мужской и высокий женский голоса. Психолог продолжала настраивать на нужный лад папу до самой двери. Наконец дверь распахнулась, и оба вошли в комнату.

  Тихомиров уставился на нас. Богдан выпрямился и стал смотреть в ответ. Реакция Игоря меня поразила… В его глазах не было никакого привычного мне льда. Он смотрел на него… с нежностью? Но очень тепло и дружелюбно. Сейчас от него не исходило никакого ощущения опасности, я даже отсюда чувствовала. Шло ощущение уверенности в себе, спокойствия, мужской силы, но абсолютно точно не разрушительной, а наоборот, светлой.

  Он приблизился и присел напротив ребёнка на корточки в своём костюме с иголочки. Какое-то время он молча смотрел в лицо Богдана такими же, как у мальчика, карими глазами. В них появилось ещё более тёплое выражение, как будто бы он встретил своего ребёнка после длительной разлуки.

  Не знаю, что со мной случилось, но я почувствовала Игоря. Меня захлестнули его эмоции, наполнили до краёв. Я поняла, что он испытывал. Радость, смешанную с болью разбередившихся давнишних ран. Он понимал, что это не его погибший ребёнок. Но это его сын. Он очень-очень похож на папу. Как он прошёл это? Не знаю, что было бы со мной, если бы я потеряла своего сына, а потом снова обрела… Пусть и так странно…

  – Привет, Богдан.

  – Здравствуйте.

  – Меня Игорь зовут. Ты тоже можешь так меня звать.

  – Ладно, – мальчик всё же растерялся.

  Мужчина казался ему слишком большим, со слишком грубым голосом, он вцепился в мою руку, я сжала в ответ его детские пальцы. Игорь это заметил и оглядел и меня. Он тоже видит, как ребёнок тянется за защитой ко мне, и не может это игнорировать.

  – Богдан, это и есть твой папа, – решила я сказать об этом сама, как советовала психолог.

  Мальчик ещё более внимательно посмотрел в лицо сидящего напротив Тихомирова. А потом спросил:

  – Почему ты не приезжал к нам с мамой? Ты нас не любишь?

  Игорь никак не показал, что вопрос ребёнка ему неприятен. Лишь мягко улыбнулся:

  – Конечно, люблю. Я не мог. Но вот теперь мы будем вместе. Я буду исправляться. Поможешь мне?

  – Как? – удивлённо задал очередной вопрос ребёнок.

  – Ты поможешь мне, если позволишь стать тебе другом.

  – Другом?

  – Да.

  – А разве такие друзья бывают?

  – Какие?

  – Большие…

  – Бывают. Попробуем дружить с тобой?

  – И ты будешь со мной играть?

  – Буду. Когда не на работе. Папа приехал, но он продолжает работать, только уже не там, где живут белые мишки.

  Игорь в курсе о легенде. Что ж, так даже проще. Врать – так всем вместе. Богдан вырастет и поймёт нашу ложь во благо. Тихомиров непринужденно и легко вел беседу с ребёнком, умудрился увлечь разговором так, что сын расслабился в его компании, страха у него не было. Осторожно приглядывался к своему папе, но он больше не боялся мужчину. Игорь смог сразу же расположить к себе ребёнка. Богдан действительно будто важен ему. Как ловко задвинул все свои не очень хорошие черты характера на задний план, а на авансцену вывел своё внутреннее тепло и сумасшедшее обаяние, которыми, оказывается, он обладает и умеет управлять!