— Умаялись, работницы мои? — прокричала им Нина Ивановна, Зойкина мама, худенькая и такая же аккуратненькая, как вся их дача.

Свежая хна, которой она с завидным постоянством и убеждённостью в её пользе, закрашивала седину, ярко горела на солнце. И густые блестящие волосы, убранные в тугой узел, только подтверждали её правоту. Она достала из чистого выглаженного передника, в котором хлопотала на кухне, ломтик шоколадного бисквита в красочном фантике и вручила внуку, потрепав по блондинистой головушке.

— Мама, не надо давать ему сладости перед обедом, — разогнулась Зойка и с излишним усердием, больше похожим на остервенение, принялась стягивать рабочие перчатки, пока, подхватив со скамейки пластиковую бутылку и кружку, Нина Ивановна шла к ним.

— Когда ещё будет тот обед, — беззлобно возразила она. — А батончик полезный, с молочной начинкой. Я вам сока берёзового принесла, трудяги. Холодного. Вкусного. Лев Константинович сам ставил, — налила она в кружку мутноватую прозрачную жидкость и протянула Марине, когда Зойка демонстративно отвернулась.

— Сказала бы уж правду: полезного. Тебе всё вкусно, если полезно, — безрадостно разглядывала она свой маникюр.

Как же неудачно она была сегодня не в духе, эта Зоя Львовна Макарова. Они засеяли уже три грядки, а Марина из-за этой непонятной ей Зойкиной раздражительности всё никак не могла начать такой важный для неё разговор.

— Что ещё нужно сделать, Нина Ивановна? — сделав из уважения несколько глотков ледяного до зубной боли сока, вернула Марина кружку, так и не поняв есть ли у него вообще вкус.

— Может, лучок ещё высадите, который рассадой у меня? — мягко, виновато попросила Зойкина мама. — И на этом всё. Там Гриша уже приехал. Лев Константинович костёр пошёл разводить. А вот и мальчишки, — обернулась она.

Но можно было и не оборачиваться. Вопли, с которыми восьмилетние близнецы Вагнеров кинулись тискать щенка слышны были в радиусе поражения ядерного взрыва.

— Мам, может, хватит на сегодня? Свежий маникюр, и посмотри на что уже похож, — предъявила Зойка маме руку, тяжело вздохнув. — Всё за один день не переделаешь, правда?

— Так, когда же вы ещё приедете? Ну ты-то ладно, а вот Мариночка до майских вряд ли к нам выберется, да и то сможет ли. А у неё рука лёгкая. Помнишь, в прошлом году лук, что она садила, какой уродился? По восемьсот граммов каждая луковица.

— Мам, — предупреждающе покачала головой Зойка. — Это просто сорт такой. Он у тебя каждый год таким вырастает.

— Несите, несите ваш Экзибишен, — охотно кивнула Марина, прекрасно понимая от каких воспоминаний пытается оградить её подруга. — Как раз пока суть да дело до шашлыков и высадим. А то я, наверно, и правда, на следующие выходные не выберусь.

— Неужто планы? — хмыкнула Зойка, опять натягивая перчатки.

— Неужто удивляет? — хмыкнула в ответ Марина, острым краем ручной тяпки делая на новой грядке глубокую борозду.

— Не особо. Подозреваю, всё то же. Работа, работа, работа, — подхватила Зойка лейку и пока Марина делала вторую траншейку, заливала первую. — Так о чём ты хотела со мной поговорить?

«Тяни, не тяни, ПМС её сегодня не пройдёт, если это он, — резонно решила Марина. — И раз уж она сама начала…»

9. Глава 9. Марина

Она дождалась, пока Нина Ивановна поставит на грядку ячейки с рассадой. Рядком, как солдатики в ней стояли тонкие зелёные пёрышки лука. Марина похвалила рассаду, что в этом году и правда была крепкая, сочная. И только когда они остались вдвоём, сказала:

— Мне твоя помощь нужна. В одном деликатном деле.