— Кто?

Крайнов ответил не сразу, несколько секунд молчал, потом выдохнул коротко и резко:

— Мать.

Алик дёрнул уголком рта, то ли улыбнулся, то ли ухмыльнулся и опять спросил, зачем-то растянув первый звук, словно нарочно выкраивал дополнительное время:

— И-и-и чего ей надо?

— Сам и спроси, — бесцветно откликнулся Крайнов, отлип от перил. Наверное, отправился назад в квартиру, а Алик опять посмотрел на Лизу.

— Ну ладно, пойду. — Добавил дурашливо: — А то ещё мамочка начнёт волноваться.

Улыбнулся как-то неоднозначно, непривычно для него, холодно. Или Лизе показалось? Мало ли — свет же неяркий, а раньше она никогда подобного не замечала. Да и сейчас уже всё как всегда — сплошные милота и лучезарность.

— И не забудь позвонить минут через пять, — напомнил он заботливо. — И не говори никому? Ладно? Вообще никому. Что мы с тобой договорились. И про утро не забудь.

— Хорошо, — кивнула она на всё сразу.

А утром они действительно её дожидались на улице возле подъезда. Вдвоём.

— Привет, любимая! — поприветствовал Лизу Алик.

Если честно, она опешила в первый момент, ощутила, как щёки тихонько запылали. Может, снаружи и незаметно, но изнутри она хорошо почувствовала. Опять понятно, что он несерьёзно, но и тут пробирает. Потому что — кто ж не хочет подобное услышать? Но не по приколу, искреннее. И зря он так играет.

— Сейчас-то зачем? Никого же нет.

А Крайнов — не в счёт. Он ведь знает.

— Ну как «зачем»? — удивился Пожарский, пояснил: — Тренируюсь. Чтобы при всех убедительно получалось. — Потом чуть нахмурился, заметил назидательно: — Ты уж тоже постарайся. А то как-то… — поморщился критично, но тут же опять расцвёл улыбкой, потребовал: — Давай, улыбнись и скажи «А-алик». Поласковее. Ну-у, Лизбет.

Он случаем не издевается? И на самом деле вся его затея не остальным пыль пустить в глаза, а над ней посмеяться.

Но зачем столько усилий ради обычной шутки? И вчера он казался вполне серьёзным. Не в том смысле, что совсем не прикалывался и не паясничал, а в том, что попросил Лизу изобразить его девушку.

Хотя, скорее всего, он сам по себе такой, иначе просто не мог. Потому и казался настолько привлекательным. Всегда позитивный, всегда с ним весело, но в каждой улыбке, в каждой подколке, даже в насмешливой интонации, пряталось вызывающе-чувственное: «Ну да, я раздолбай, но очень милый раздолбай. И если у тебя получится, и ты зацепишь меня, ради тебя я стану совсем другим: нежным, горячим, страстным. Что скажешь, детка?»

— А мы не опоздаем? — разумно напомнила Лиза.

— Хорошо, идём, — легко согласился Алик. — Продолжим по дороге.

Ага, конечно. Лиза специально двинулась первой, вырвалась вперёд, выйдя на тротуар, привычно свернула направо.

— Ты куда? — прилетело в спину.

Она оглянулась, дёрнула плечами, сообщила уверенно:

— На остановку.

Алик усмехнулся:

— Всё-таки забавная ты, Лизбет. — Махнул рукой в противоположную сторону. — Иди сюда. Ты реально думаешь, что я на автобусе езжу?

Конечно, она так и думала. Из головы вылетело, что мама у него весьма состоятельная, а богатые мальчики не пользуются общественным транспортом, а имеют своё авто. Хотя квартиру-то он снял самую среднюю. Вот, наверное, Лиза подспудно и решила, что Пожарский рассорился с родительницей и теперь вынужден жить, как обычный студент.

Знакомо пискнул электронный замок, когда они приблизились к асфальтовому пятачку, заставленному припаркованными машинами. Алик подошёл к крайней, тёмно-тёмно синей, почти чёрной, распахнул переднюю дверь возле пассажирского места:

— Твоё место, Лизбет. А тебе, Ники, теперь придётся сзади.