- Все равно донесет ведь, - забормотала, доставая платок и прикладывая его ко рту, - старый пройдоха Флинн… Лишь бы перед лэрдом из шкуры выпрыгнуть… Ну месяц-то уже отвоевали. А дальше – как Творец пошлет. Уберегу Вас от монашества. Клянусь душой – уберегу!
И Дорис быстро сделала пасс правой рукой, отдаленно напоминавший перекрестие.
- От… чего? – пискнула Валерия не своим тоненьким голосом. И от жалостливого взгляда служанки стало совершенно не по себе - так смотрят на смертельно больного или невиновного, которому объявили смертный приговор.
- От монашества, бедняжка моя. Запамятовали из-за горячки? Как родите наследника – лэрд сразу в монастырь и отправит. Ох, госпожа, Вам что, дурно?
5. Глава 4
Валерия не считала себя нежной тургеневской барышней. Два старших брата и отец работяга - очень заманчивый пример для подражания. Ватага голосистых мальчишек и содранные коленки были ее спутниками жизни примерно до той поры, пока матушка природа не взялась превращать пацанку в подобие девушки. Софья Николаевна - мама Валерии, которая уже смирилась, что сыновей у нее все-таки трое, очень ловко подгадала момент и с радостью принялась перевоспитывать свою шебутную дочку. Обычный фельдшер в районной больнице, она не хуже гувернантки обхаживала Валерию, мягко, но уверенно уводя прочь от самодельных луков, казаков разбойников и прочих «мальчуковых» радостей. И все же детство помогло выработать в характере определённую твердость. Хамкой Валерия не стала, да и большой драчуньей никогда не была, но какой-никакой внутренний стержень появился.
И вот сейчас в нем появилась здоровая такая трещина. Бабка Синюшка, другой мир, новое тело, муж Медведь и как контрольный выстрел – после родов ее, как надоевшую псину, пинком в монастырь. Мавр сделал свое дело…
Валерия очень старалась, чтобы зубы не стучали друг о друга слишком сильно. Тело этой… Аллелии оказалось ужасно чувствительным к холоду. Дорис уже и камин развела и руки ноги ей растерла, и вторым одеялом укрыла, а озноб все гулял по мышцам, проникая в самые кости и превращая их в обжигающий лед.
- Конечно, не здорова… - бормотала Дорис, - нет, никаких благостных дней! Ледышечка моя, как есть – ледышечка! Вот, бульона горячего скушайте… Как Вы любите - с хлебом и мясными шариками…
Валерия и пикнуть не успела, а ей в рот отправили первую ложку супа.
- А… - вторая порция отправилась вслед за первой.
- М-м-м, - а вот и третья. Дорис пичкала ее бульоном, как заправская нянечка кормит капризного ребенка. Стоило рту чуть приоткрыться, в нем неведомым образом оказывалось полно супа. Вкусного, надо сказать. Только соли слегка больше, чем она привыкла. Подгадать момент было тяжелее, чем достать дефицитное импортное белье в пору ее юности, но Валерия все-таки справилась.
- За что в монастырь? – ам, еще одна порция, с фрикаделькой.
Дорис рассеяно моргнула и опустила ложку.
- Как… Как за что? Лэрди, так всем известно – Бьерн де Нотберг только и мечтает молодую супругу изжить.
- В масть… - потрясенно прошептала Валерия. Это же надо было так с именем угадать. Очевидно, родители лэрда решили не заморачиваться - Бьерн он и есть Бьерн (прим. автора – скандинавское имя, переводится как медведь) Не Эмануэль же, в самом деле.
Валерия вздрогнула, вспоминая огромную фигуру мужчины. Полный антипод миловидности. Одна только грубая животная сила и жесткость в каждой черте. Настоящий солдафон – ему только командовать. Рупора не надо, наверняка благородный лэрд голосом мог разбить граненый стакан.