Когда я подала заявление на академический отпуск, в университете сначала удивись преподаватели, потом уже однокурсники. Оказывается, со стороны я производила впечатление, что все у меня в порядке, трагедия в семье никак сказалась на мне. Ошибочное впечатление. Каждую ночь я засыпала в слезах, снились мне кошмары, просыпалась с немым криком и потом до утра не смыкала глаз, прислушиваясь к шагам на лестничной площадке. Мне казалось, что за мной тоже придут. Не приходили.

— Что ты тут делаешь? – Жека склоняет голову набок, оглядывает меня с ног до головы. Мы не виделись неделю.

— Следователь вызвал.

— Ясно, - вздыхает и молчим. Меня подрываем выпалить ему в лицо все, что я думаю об их структуре, о том, как здесь работаю, но сдерживаюсь из последних сил. Не хочется с Жекой сейчас ругаться, да место не подходящее. И все же не выдерживаю.

— Почему никто не хочет работать по делу Ромы? Такое ощущение, что всем плевать, кто его убил, чем мой брат занимался последний год, - в мою сторону кидают странный взгляд. Догадываюсь, что Жека о чем-то умалчивает. Поджимаю губы, жду, когда он что-то мне ответит.

— Пойдем, покурим, - меня подхватывают под локоть и тянут. Я послушно иду, не сопротивляюсь. Приходим в курилку. Никого. Жека отпускает мою руку, достает сигареты и прикуривает. Выдыхает дым в сторону и смотрит на меня.

— Дело закроют. Нет доказательств.

— Но ты говорил, что Хаджаров виновен в смерти моего брата! Ты просто говорил или на чем-то основывался?

— Обвинять Жнеца может каждый. Да на него готовы любое дело повесить, лишь бы арестовать. Без существенных оснований мы не имеем право даже приблизиться к нему. Нам нужны доказательства. Не косвенные, а прямые.

— Неужели так сложно их найти?

— Представь себе, сложно, - Жека затягивается. – Это в фильмах раз-два и преступник на крючке. Есть только видео с регистратора.

— Видео? – я хватаюсь за сказанное, как за соломинку. – Почему следователь о нем не говорил? Что там? Там видно преступника? Его лицо?

— Нет. Там видно всего лишь мотоцикл. К сожалению, номера плохо просматриваются, а по модели искать – это как иголку в стоге сена.

— Но если перебрать сено, то можно найти эту гребенную иголку. Что за люди у вас работают, что не могут проверить информацию и схватить преступника!

— Ну, вот возьми и сама найди убийцу своего брата! – вспыхивает Жека, резко туша сигарету. – Думаешь все так просто? Да к Жнецу на кобыле не подъедешь. Нужно все продумать до мелочей, чтобы хоть на полметра к нему приблизиться. Идеально было внедриться в его шайку под прикрытием.

— Под прикрытием? – шестеренки в голове начинают активно работать. – Вам нужен человек, который не вызовет подозрений и будет возле него?

— Ты думаешь, что с ноги окажешься в окружении его приближенных? – иронический смешок звучит как обидный щелчок по носу. – Да там годами нужно доказывать свою преданность.

— Рома же годами возле него не ошивался, а видишь, Хаджаров на похороны пришел. Более того, он назвал его другом, близким человеком. Значит…

— Нет, Рина, - перебивает Жека. – Это опасно. Ты не понимаешь, во что хочешь ввязаться, - хватает меня за плечи, слегка встряхивает, строго смотря в глаза. – Не смей даже думать в его сторону, не то, что подходить. Ясно?

— Не могу тебе этого обещать. Мне необходимо найти убийцу своего брата, чтобы жить. Понимаешь?

Жека сглатывает, крепко сжимает мои плечи. По глазам вижу, что понимает, о чем я говорю, при этом все в нем сопротивляется моей идеи. Не потому что вредный, а потому что переживает. Я хоть сейчас на эмоциях, прекрасно осознаю, на что решаюсь. Это типа добровольно залезть в пасть к хищнику и не быть им сожранным.