Под моими руками крошится подлокотник моего кожаного кресла. А брат неумолимо продолжает:

— Она мне реально нравится, бро…

Только не это.

— … если честно, я вообще влюблён в неё с детства. Просто она тогда была такой неприступной. Я даже думал, что она влюблена в тебя. Но сейчас понимаю, что она скорее смотрела на тебя, как на своего отца, которого слишком рано потеряла — слишком уж у вас с ней разница большая.

Нет-нет-нет…

— Признаться теперь я надеюсь, что бабушкино предсказание сбудется, — ухмыляется он.

— Какое ещё? — выдавливаю сухо.

— Ты ещё не слышал? Как только Вера Петровна прознала, что я переписываюсь с Олесей, она тут же начала пророчить нам скорую свадьбу!

Вскакиваю на ноги:

— Ты хоть понимаешь, какой опасности ее подвергаешь?! — рявкаю я.

Сам не пойму из-за чего сейчас так злюсь. Правда волнуюсь, что этот придурок ее даже защитить не способен? Или это всего-то бешенство, что мой младший брат увёл у меня из-под носа желанную любовницу? Или… ещё не увёл? Ведь я почти на сто процентов уверен, что с ее стороны это дурацкая игра для того, чтобы выбесить меня.

Но разве я могу кинуть близкого человека, когда дело касается его сердечных дел? Нет.

Однако и умереть от спермотоксикоза по вине одной упрямицы я тоже не намерен…

— Бро, согласись, вся эта твоя паранойя с усиленной охраной и трехметровым забором — чушь собачья, — простодушно отмахивается от моих мер безопасности брат. Оно и понятно, его ни разу всерьез не коснулась криминальная сторона моей жизни. — С тех пор, как ты нас упёк в этой глуши не произошло ровным счетом ничего! Так что никакой опасности я Олесю не подвергаю, — пожимает плечами, очевидно и правда не осознавая, что творит. — А если не нравится, что она приезжает сюда, значит я буду ездить к ней!

С этими словами брат выходит из моего кабинета, громко хлопнув дверью. Вроде взрослый мужик уже, а характер все еще как у капризного подростка.

У меня от его наглости кровь закипает.

Хочу пойти за ним. Хочу по-мужски объяснить ему, что девчонка, к которой он возомнил любовь, целиком и полностью принадлежит мне! Моя!

Это вообще нормально, что мне хочется ударить собственного брата? Приковать его наручниками к батарее, отобрать средства связи, и держать в запертой комнате, покуда он не передумает, что мол влюблён.

Нет. Не нормально. Эта мелкая сучонка меня окончательно с катушек спустила.

Он же мне не только брат, он — как сын! Пусть кормила и заботилась о нас бабушка, но именно я пытался вырастить из этого оболтуса мужика!

Нужно забыть. Забыть ее. Просто выбросить из головы. Раз она не хочет меня — я не желторотый пацан, чтобы за ней бегать. Тем более раз она нужна моему брату — пусть забирает! Теперь будет ему башню сносить…

Кулак без контроля мозга с грохотом опускается прямо на клавиатуру ноута, кроша его в клочья. Млять…

Окончательно теряя контроль над собой, с силой швыряю получившуюся рухлядь об стену:

— Сука!

Скидываю со стола оставшееся барахло. Пихаю сам стол из тяжелого красного дерева, переворачивая его на ковёр.

Не могу! Сука! Чертова ведьма! Не могу ее так просто отдать!

Возьму разок. Всего раз, чтобы успокоиться. А потом пусть дальше играют в свою любовь!

Падаю обратно в кресло. Откидываю голову, чувствуя, как у меня буквально выкручивает позвоночник. Да какого буя со мной творится?!

Изувеченный подлокотник кресла остаётся в руке. Швыряю его в дверь в тот самый момент, когда она открывается.

— Простите, Ярослав Сергеевич! — скулит мой помощник, сложившись от пришедшегося в пах куска подлокотника. — Мы зайдём позже!