– Тысяча… – отвечаю еле слышно.

– В документах стоит три тысячи! – обрывает.

– Я не получала столько, честно! – заверяю, посмотрев на него испуганными глазами.

– Не сомневаюсь, что так и было! – недовольно заключает он, извлекая из кармана брюк мобильник и делая быстрый звонок: – Жукова найди! – отдает приказ и опять прячет телефон в карман.
А я вдруг понимаю, что Жуков – это фамилия Жени.

– Прошу, не наказывайте никого из-за меня…

– Ты бы лучше за себя переживала, маленькая! Нежели за остальных! – бросает Соболев недовольным тоном, и это предупреждение заставляет мое тело напрячься.

5. Глава 4

Мужчина тушит сигарету в пепельнице на столе, обходит его, приближаясь ко мне вплотную. Он нависает надо мной, словно скала, пальцы обхватывают подбородок, мягко, осторожно слегка приподнимают мое лицо. Черный взгляд внимательно сканирует меня, изучает, поедает…

Он такой высокий… Мне приходится сильно запрокидывать голову назад, чтобы выполнять его требование и смотреть ему в глаза. От его близости, запаха, силы мою грудь сдавливает, словно в тиски. Я задерживаю дыхание, не шевелюсь, молчу. Что ему нужно?

– Дыши, маленькая! – вдруг шепчет он, склоняясь к моему лицу.

Я вдыхаю, словно по приказу, плотно прикрываю веки и начинаю дрожать всем телом. Меня парализует, и я становлюсь себе не подвластной. Почему так? Что он делает?

А мужчина продолжает дальше… Я чувствую его горячее дыхание у себя на коже, затем он прикасается носом к моей щеке, ведет вдоль скулы и жадно вдыхает мой запах. 

– Хочешь повышение? – спрашивает хрипло, продолжая свою ласку. Большой палец его руки прикасается к моей нижней губе и слегка сминает ее, пробует на ощупь. Мои губы начинают пылать огнем, к щекам приливает краска. Никогда, ни один мужчина не прикасался ко мне так, не позволял себе подобной наглости… Но я не могу ему перечить, не могу прогнать и отказать! Я вообще потеряла контроль над своими движениями.

Мне с трудом удается собраться с мыслями и ответить на его вопрос:

– Я люблю петь… Мне нравится это… Большего не хочу…

– Даже если твой оклад возрастет в сто раз? – добавляет, тяжело дыша. 

Боюсь даже спрашивать, за что такие деньги, хотя мне было интересно: один месяц мог решить все мои проблемы, но… Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Этому учила меня мама, и я запомнила на всю жизнь.

– Какими будут мои обязанности за такую сумму? – все же решаюсь, слегка отворачиваясь от губ Соболева, которыми он хотел прикоснуться к моим.

– Не знаешь, что делают за такие деньги? – слышу в его голосе сарказм. – Мне нравится твоя наигранная наивность… Я хочу тебя себе… – коротко и ясно. О Господи! Меня бросает в жар. 

– Я… Я… Нет! – заикаясь, осторожно.

Отступаю на шаг, опускаю голову ниже, прячу взгляд. Мне было так стыдно, неудобно, обидно… Разве я давала повод? К чему такие предложения? Зачем?

– Я хочу у вас работать и буду рада, если вы позволите мне дальше петь. Большего я не прошу! – говорю уверенно, сминая мягкую материю своего платья на бедре. Нервы били через край! – Я знаю, что виновата, ведь обманула вас… Знаю, что вы этого не приемлете, и обещаю, что впредь буду честной с вами… Но только позвольте остаться. 

– Так нужны деньги? – уточняет мужчина, внимательно разглядывая меня. Я не видела этого, но чувствовала всеми фибрами души. Его взгляд врезался в меня и отдавался внутри резью.