Булат не в силах сдержать громкий смех. Поля сердито сопит, но все же настойчиво спрашивает:

-          Так что? У них там на самом деле ничего не происходит?

-          Происходит…

-          Тогда как они… помещаются? - настойчиво.

Булат вглядывается в ее глаза, на лице у Поли детское любопытство, и никакого страха.

-          Горлом.

-          Как? - недоуменно.

-         Член находится не во рту. Большой размер вообще не в силах там поместиться. В таких случаях его берут горлом. Но это довольно неприятно, надавливание может вызвать рвотный рефлекс.

-          Тебе… Тебе так… делали? - и судорожное облизывание губы.

Глаза Булата темнеют, веки опускаются:

-          Нет.

-          Булат, пожалуйста…

-         Ты не ведаешь, о чем просишь! Это может быть неприятно, больно!

-          Я хочу! Давай хотя бы попробуем.

И это ее “хочу” решает все. Он заведен невероятно! Каждый раз, когда он думает, что все… Горячее уже просто не может быть, она выбивает почву у него из-под ног очередной выдумкой. И знает же, как довести его до цугундера! Снимает с него слой за слоем всю цивилизованность, открывает все самое порочное и желанное. Откуда знает, если он и сам не всегда осознает свои желания, привыкший загонять поглубже порицаемые моралью фантазии?

-          Вставай! - и грешный, томный взгляд.

Направляется к шкафу, достает теплое одеяло, складывает его несколько раз. Кладет на стол так, чтобы толстый край немного спадал вниз. Полина с желанием и все более возрастающим интересом наблюдает за происходящим.

-          Ложись. Голову немного свесь.

Понимает его задумку. Подчиняется беспрекословно. И вот он, стоит напротив ее свешенной вниз головы. Налитый, текущий. Берет в рот. Максимально глубоко.

-          Готова? - сдавленно.

Прикрывает глаза, соглашаясь.

-          Расслабь горло!

Толкается глубже, упершись руками в стол по обе стороны от Полининой головы. Непривычно распирает горло, рвотного рефлекса практически нет. Теперь понятно, почему выбрана такая позиция - основное давление члена на дальнюю, менее чувствительную стенку горла. Еще глубже… Он помещается! Но самое трудное еще впереди. Аккуратно начинает движение. Немного неприятные саднящие ощущения, но ради его удовольствия - это вполне терпимо. А он в какой-то агонии глаз не может оторвать от ее широко открытого рта с ниточками слюны, от движений члена в горле, которые отлично видны под тонкой кожей. Вот так… Вот так! Еще пару сильных движений, и выстреливает у нее в горле. Она закашливается, слезы струятся из глаз, но ей невозможно хорошо! Задыхаясь, поворачивает к себе, собирает губами выступившие слезки и целует пухлый, натруженный рот.

-         Хорошая моя…  Девочка маленькая… Какая ты… Что же ты… - обрывки фраз между поцелуев, - убиваешь меня… сладкая… Хочу тебя все время… Не могу без тебя.

И она тает от его слов. Они падают на кровать - ноги Булата не держат, и сил шевелиться нет, но он просто не может оставить ее второй раз без внимания. Сажает себе на лицо, и языком, губами, носом - где уже все налитое и влажное. Слизывает всю влагу - невероятно вкусная! Сжимает пальцами соски, и она кончает, елозя по его лицу промежностью, в такт волнам оргазма.

Засыпают, измученные любовью.

На завтрак выходят уже ближе к обеду.

-          Ну, наконец-то!  Весь клев пропустили!

Булат невозмутимо пожимает плечами:

-         Вечером порыбачим, если поинтересней занятия не найдем, - легкая улыбка в адрес Поли.

Они завтракают наваристой ухой, которую мужчины варили самостоятельно из собственноручно пойманной рыбы.