Ничего он на меня не поглядывал. Просто вежливый мужчина. Да и не в том он материальном положении, чтобы столько денег на букет для воспитательницы дочери тратить.

— Вась, заканчивай. Я устала. Давай пойдем разберем бардак, и я поеду к отцу. Он там один у меня, — спешу заглянуть в телефон, а от него нет сообщения. Я просила его каждый час мне отписываться. Сама напишу.

Фух… Через минуту приходит ответ.

«Милка, все хорошо. Я заснул. Ты скоро домой? Темно уже».

Улыбаюсь и пишу сообщение:

«Я очень скоро буду. Не волнуйся».

— Сиделку бы ему, — хмыкает Вася. — Но с нашей зарплатой…

— И не говори, — отправляю смартфон в карман джинс. — Ладно, пошли.

По-быстрому приводим в порядок помещение; раскладываем все по своим местам и одеваемся.

— Знаешь, — смотрю на букет, наматывая шарф на шею, — возьми его себе.

— Что? Букет?

— Да. Отец увидит… будет волноваться. Решит, что я с кем-то встречаюсь или еще чего. Ему сейчас вообще переживать нельзя.

— Ну, блин… Кто-то же старался, заморочился с доставкой. Отцу просто правду скажи. Я бы взяла, но я сейчас не сразу домой. Так бы взяла, конечно.

Здесь его негде оставить. Даже поставить не во что. В банку не влезет. В тазу бросать жалко.

Ладно, возьму. Пронесу незаметно к себе в комнату.

Молча беру со своего стола букет, направляюсь к двери, у которой меня ждет Василиса, но, всего немного не доходя, останавливаюсь. Меня качает в сторону и перед глазами плывет.

— Мила, что?! Что с тобой? — Вася тут как тут, за руку придерживает.

— Да у меня… Это все последствия аварии. Легкое сотрясение. Ничего страшного.

Для отца я придумала весьма правдоподобную легенду. Он думает, что мне случайно воспитанник в лоб заехал игрушкой. Поверил. Мне очень повезло, что в больнице тогда дозвонились именно до Васи. Она меня и забрала.

— Тебе стоило взять больничный.

— Да какой больничный… Нормально все.

— Ты вообще не думала идти в полицию? Нашли бы по камерам этого урода.

— Да черт с ним, — выпрямляюсь. — Всего хорошего ему. Я же жива.

— Добрая ты, Милка… Вот я бы…

— Да-да, ты бы ему задала, — саркастично. — Все, пойдем уже.

Выходим на улицу и обе в голос ужасаемся погоде. Вот это снегопад. Зима всего как три дня назад вступила в свои законные права, и вот на тебе.

— Ладно, я в метро. Пока, Вась.

— Пока, Мил.

Вася рядом тут живет, всего одна остановка на троллейбусе. Мне же пилить и пилить. Еще и с пересадками.

Обняв букет, шагаю к дороге, которую собираюсь перейти. Под снегом лед; где иду, где еду, но, в конце концов, падаю. Ну хоть на мягкое место.

Неделя неудач какая-то! Хм... можно подумать, я везучая.

— Нет… — чертыхаюсь себе под нос. С букетом неудобно подниматься, но положить на снег его никак не могу.

Под свое недовольное шипение я слышу, как рядом раздается хлопок двери машины.

Перед этим я видела рядом с садиком машины, но они все в снегу, и я не думала, что кто-то может в одной из них сидеть.

Видимо, я кого-то хорошенько повеселила своим падением и теперь этот кто-то направляется ко мне. Вижу быстро приближающуюся ко мне фигуру в черном.

— Давай руку, — звучит голос, который я как будто уже где-то слышала.

Рука передо мной, стоит ее только взять, что я и делаю.

Стоило мне только схватиться за нее, как меня рывком ставят на ноги.

— Спасибо… — выдыхаю, поправляя шапку на голове. Затем присматриваюсь к кому-то, кому я почти по плечо. А, я же его знаю. То есть видела. Крестный отец Максима Матвеева. Только что он тут делает? — Это… вы. А... Максима уже забрал его отец.

— Да я в курсе, — хмыкает, ослепляя улыбкой.