– Охуенно! – повторяет мужчина и сразу разваливается в кресле, спускаясь пониже и широко расставляя ноги, а потом начинает пить шампанское и велит мне покрутиться перед ним: – Покажись-ка со всех сторон! Как там тебя... Барби?! – я робко киваю и поворачиваюсь к нему то одним боком, то другим. Он рассматривает меня и одобрительно кивает: – Хороша, зараза! Задницу покажи! Класс! А теперь танцуй, Барби, танцуй!

Я отхожу от него, отчетливо слыша, как бешено бьется в груди сердце, и торопливо включаю первую попавшуюся музыку на мини-колонке, стоящей возле блестящего круглого подиума с пилоном... Забираюсь на него. Скользко. Душно. Страшно. Ноги, и без того не привыкшие к десятисантиметровым шпилькам, дрожат от напряжения и ужаса. Мужчина смотрит на меня похотливым немигающим взглядом, прожигая насквозь. У него едва ли слюна с нижней губы не капает. Откровенно жутко. По позвоночнику стекает струйка пота. Но делать нечего – и я начинаю двигаться под музыку, при этом мысленно молясь, чтобы все поскорее закончилось, и я вернулась в общий зал.

Танец должен длиться около семи минут, а это – примерно две музыкальных композиции. На это я и ориентируюсь, хватаясь влажными от пота пальцами за шест, скользя вокруг него по круглому подиуму, покачивая бедрами в такт мелодии, встряхивая волосами, пытаясь изобразить хоть какую-то сексуальность на перепуганном, застывшем маской лице.

К счастью, Дионис оказывается прав: клиент слишком пьян, чтобы полноценно наслаждаться танцем и требовать чего-то особенного, а последний бокал шампанского и вовсе вгоняет его в состояние нестояния, так что к середине второй композиции он уже клюет носом... Я почти расслабляюсь, думая, что сейчас просто уйду, но к финалу песни мужчина вдруг поднимает голову и по-прежнему заплетающимся языком говорит:

– Сиськи покажи – и можешь проваливать!

– Но я не...

– Тебе что, деньги не нужны?! – рявкает он. – Показывай, или я пожалуюсь на тебя, твою мать! Вылетишь отсюда, как пробка из бутылки!

Я всхлипываю, и в голове проносится лихорадочная мысль: покажи, жалко что ли?! Он за пять секунд не успеет твою грудь рассмотреть, а на утро вообще ничего не вспомнит, зато тебе – еще пять тысяч за танец! Всего – семнадцать штук за семь минут позора! Разве плохо?! Давай, Вика, давай!

И я действительно показываю ему грудь. Вываливаю ее прямо через роскошный вырез платья, немного наклоняюсь, слышу, как мужик довольно присвистывает... и тут же снова прячу под слоями ткани.

– Вау! – говорит он, а я уже выбегаю из кабинки, покрываясь красными пятнами стыда и просто люто ненавидя себя за принятое решение.

Ничего не понимая и не разбирая дороги, я продираюсь сквозь общий зал в служебные помещения, чтобы там дать волю слезам. По пути натыкаюсь на кого-то из охраны клуба. Увидев мое состояние, мужчина спрашивает:

– Эй, ты в порядке? – но я бегу от него прочь, даже не осознавая, что он тут же направляется следом. Влетаю в гримерку, бросаюсь в свое кресло и начинаю рыдать, чувствуя себя последней шлюхой, шалавой, проституткой! Заливаюсь слезами – а потом вдруг чувствую на плече чью-то теплую ладонь. Вскрикиваю, вскакиваю и вижу перед собой того самого охранника.

– Чего тебе?! – спрашиваю испуганно.

Он смотрит на меня и щурится:

– Тебя кто-то обидел?

3. 3 глава

Мужчина старше меня лет на пять или семь, – и он впивается в меня таким серьезным, пронзительным взглядом голубых глаз, что я всхлипываю, шмыгаю носом и нерешительно отвечаю на его вопрос:

– Клиент... – я качаю головой и зажмуриваюсь, потому что перед глазами снова встает отвратительная сцена, случившаяся пять минут назад в приват-кабинке: я стою на блестящем круглом подиуме перед незнакомым пьяным мужиком и оттягиваю вниз вырез своего платья, чтобы показать грудь с торчащими от ужаса сосками... Боже, какой позор! – Просто сегодня... сегодня у меня первый день работы... точнее, ночь, – заканчиваю я фразу, с трудом сдерживаясь от нового приступа рыданий, которые так и рвутся из горла.