Сейчас я впервые задумался о том, что стоит продержать этот объект как можно дольше. Сохранить. Ведь если обескровить ее полностью, то кто знает, когда я смогу найти нечто хоть немного похожее? Пока моя Белоснежка жива, у меня будет это сладкое пламя на десерт.

Объект номер двадцать пять станет моей зверушкой, которую можно доить и трахать без остановки. Главное поддерживать жизнь в этом сосуде.

А уж как сладко ее трахать! Как она выгибалась. Как подмахивала задом. Она хотела еще глубже. Хотела экспериментов. Больше экспериментов. Самых разных и смелых. Она хочет кончать от меня и моих игр. Хочет, чтобы я сделал с ней абсолютно все, что мне захочется.

Впервые у меня такой смелый и горячий объект.

Не удерживаюсь и слизываю засохшую кровь с белого женского бедра.

Эту суку хочется попробовать везде. Вообще везде. Кажется, не только кровь, но даже ее кожа при слизывании источает этот сладкий и терпкий вкус.

Я снова возбужден. Снова хочу в нее. Хочу слышать ее бесконечные крики.

Нетерпеливо схватив Белоснежку за волосы, я запрокинул ей голову. Она без сознания. Хочется трахнуть ее даже в отключке. На каком моменте она придет в себя, понимая что я снова в ней? На каком моменте потечет и попросит быть еще жестче? Она великолепна! Лучшее, что у меня было. Я продержу ее дольше всех.

Жадно смяв все еще налитую грудь я спускаюсь второй рукой к девичьей промежности. Хочу ее еще раз. Прямо сейчас. Аж трясет. Но пусть немного отдохнет. Обезвоживание не лучшим способом сказывается на вкусе и крови и сильно ее сгущает. Надо давать ей больше пить. Ведь впереди у меня столько экспериментов.

Мне уже не терпится.

Металлический вкус во рту вывел меня из отключки. В горле все пересохло. Язык прилип к небу. Голова кружится так, что кажется, сейчас стошнит. Мышцы плеч уже забились от висения в одной позе. Они горели.

Я машинально повела плечами, чтобы хоть немного размять их, но тут же зашипела от боли. На левом плече алело свежее клеймо, и я только сейчас вспомнила где нахожусь.

Он клеймил меня… как овцу. Как пару веков назад во Франции клеймили шлюх. Он просто животное, а не человек.

Мне хочется заплакать, но слез больше не осталось. Кажется, что у меня вообще не осталось больше жидкости в организме, но тут к моему отчаянию прибавилось новое. Я поняла, что мне хочется в туалет.

– Очнулась, Белоснежка? – послышался голос позади меня. – Соскучилась?

Первой мыслью для меня стало закричать. Нагрубить. Начать биться и сопротивляться. Но я понимала, что это ни к чему хорошему не приведет. Я приняла решение подыграть этому уроду, и не должна отступать от плана.

– Д-да, Хозяин, – вспомнила я заученную фразу, но из-за сухости в горле закашлялась.

Тогда он подошел ко мне сзади и провел пальцами от ягодиц до середины спины. Я же зажмурилась, запрещая себе сопротивляться. Я должна стерпеть – и точка.

– Может ты хочешь пить? – он резко шагнул и оказался напротив меня.

– Д-да, Хозяин, – на этот раз прохрипела я сорванным от кашля голосом. – Пожалуйста.

– Придется заслужить свою порцию воды, – оскалился он через маску. – Каждый свой глоток.

Вот ведь ублюдок!

На мгновенье я потеряла над собой контроль, с рычанием подалась вперед, желая хоть как-то отомстить этому уроду. Не смогла себя сдержать. Не могу ни о чем другом подумать. Просто хочу перегрызть ему глотку.

– Мне больно! – закричала я. – Пожалуйста! Отпустите меня. Мне очень больно!

Это правда. Адское пламя сжигало мои плечи дотла от столь долгого напряжения. Ноги я вообще не чувствовала.