Судя по тону, мужчина не в восторге иметь ночную бабочку в штате.

— Да, — лаконично отозвалась я.

— Зачем? Корявая попытка изменить мир?

— Почему обязательно корявая? — раздражённо бросила я. — Увидела, как она выходит из лифта побитая, решила хоть чем-то помочь. Не вижу ничего плохого в том, что я сделала, и не понимаю, чем ты недоволен? 

 — Благими намереньями устлана дорога в ад, — озвучил прописную истину парень. — Если бы Снежана сама попросила ей помочь и долго-долго тебя уговаривала, то новая работа для неё имела бы ценность. А так, что человеку легко далось, тем легко и пренебрегают.  

— То есть мне надо было просто закрыть глаза, и пусть девушка и дальше своим здоровьем и жизнью рискует?!

— Нет. В следующий раз мне говори. Уже выяснил, кто из постояльцев любит распускать руки, и он своими копарульками в ближайшие три месяца не то, что кого-нибудь ударить, себе штаны на попу не сможет натянуть.  А если к тебе подойдёт Снежана, отправляй её ко мне. Увижу, что человек созрел поменять жизнь –должность её. Нет. Пусть дальше гуляет.  У нас целая стопка резюме и за каждым листком человек, нуждающийся в работе. Варвара, ты какого губы надула? Я же не говорю, что ты виновата. Просто твой отец перестарался, не знаешь ты жизни от слова «совсем».

Бесит…

В Никите меня раздражает всё без исключения, начиная от снисходительного тона и заканчивая тем, как он жадно на мои колени поглядывает. Тоже, нашёлся мне психолог-самоучка. Выводы он тут делает.

— Беркутов, ты ничего не перепутал? Ты где успел настоящей суровой жизни нюхнуть? В тот момент, когда твоя мама золотую …

— Варвара, — мужчина резко меня перебил. — Не предполагай, если точно не знаешь. И впредь, прошу, никогда не упоминай о моей матери, — агрессивно выплюнул он, но тут же смягчился и в своей привычно-шутливой манере добавил. — У нас с мамой сложные отношения.

— Значит, ты говоришь всё что угодно, вплоть до того, что критикуешь, как меня папа воспитывал, а когда я завела речь о твоей маме, ты быстро закрыл мне рот. Беркутов, тебе не кажется, что наглость вперёд тебя родилась? Ты другим запрещаешь то, что себе с лёгкостью позволяешь.

— А я и не спорю, характер у меня ещё тот. Ты, кстати, потихонечку привыкай. Но иногда и на место не забывай ставить, а то совсем перестану видеть, где берега, тогда тебе будет со мной тяжко, —  заявил Беркутов и всё-таки схватил меня за коленку, за что и получил достаточно ощутимый шлепок по руке. — Вообще-то больно, — возмутился мужчина.

— Вообще-то за дело, — парировала я.

— Приехали, — сообщил парень, заезжая на парковку соседнего отеля. — Легенда у нас простая. Ты моя девушка, я твой любимый мужчина, мы на отдыхе, пришли пообедать. Ведём себя естественно, внимание не привлекаем. Так что, если я тебя обниму или поцелую, не вздумай в драку бросаться.

— Беркутов, сейчас-то ты для чего меня лапаешь?! — отпихивая от себя мужчину, вновь зарычала я. — Мы ещё даже из машины не вышли, нет же публики, на которую надо играть.

— Репетируем, — Никите хоть и в щёку, но удалось меня поцеловать. — И надо заметить, актриса из тебя никудышная, — парень наконец-то меня отпустил. — В образ не вошла, слова не выучила. Варвара, соберись.

— Не понимаю, к чему эти сложности, — поправляя топ, который из-за Беркутова до неприличия сполз вниз, ворчу я. — Неужели нельзя человеку просто позвонить или подождать возле дома, когда он вернётся с работы? У нас же в отделе кадров наверняка и его номер телефона есть, и адрес?

— Ну да, а я без подсказки до этого бы сам не додумался, — ехидно заметил мужчина, открыл дверцу и вышел на улицу,  сделала то же самое. — Трубку он, сволочь, никогда не берёт, и дома не появляется. Фанатик своего дела, круглые сутки обитает на кухне и живёт тоже там. Он когда у нас работал, ночевал и мылся у себя в кабинете. Просто так ты его не поймаешь, к гостям в зал не выходит, к морю гуляет один раз в неделю, но что-то мне как-то не светит семь дней в засаде сидеть. Есть у него, конечно, слабость – женщины, но тут опять возникает препятствие, за людей он вас не считает. Если к нему кого подослать, он свои потребности удовлетворит, а слушать не станет…