И только тогда осознала, в какое дерьмо меня ткнули Боги. Лучше бы я плюнула на свою жалость и желание всем помогать, лучше бы села в машину, когда этого требовал муж. Нельзя так думать, но тело до сих пор била дрожь от пережитого ужаса. Никогда, ни разу в своей жизни не предполагала, что к моей голове будет приставлен ствол. Перед глазами до сих пор было дуло, готовое в любую секунду прекратить мое существование.

Подавила судорожный вздох и встала, отчего в боку закололо, а дыхание сбилось. Каждый шаг давался с трудом, но все же я помнила, куда бросили телефон, и мне жутко повезло, что его не раздавили. Аккуратно, держась за тонкий ствол березы, опустилась на землю, надеть майку не получилось, правая рука не поднималась, но левой смогла разблокировать телефон и набрать номер скорой. Дышать становилось все труднее, возможно, сломано ребро, и оно пропороло легкое.

С трудом объяснила свое месторасположение и характер травм, после чего сознание вновь поплыло, но я знала, если отключусь, то шанс выкарабкаться сравняются нулю.

Вернулись птицы, они выдавали веселые трели, словно нарочно усыпляли, и им вторил ветер, шелестящий кроны деревьев. Природа продолжала жить и не обращала внимания на раненую девушку. По подбородку потекла жидкость, но сил вытереть не было, тело становилось ватным, балансируя на грани жизни и смерти. Легкие пытались избавиться от крови, выводя ее через рот, но помогало это слабо. Хотелось закашлять, еле сдерживала порыв, ведь если это сделать, острый край ребра увеличит рану.

Сколько я так просидела? Не знаю. Границы времени смазались, и лишь отдаленный вой сирены отголосками проникали в мозг. Мне бы встрепенуться оттого, что помощь рядом, но это лишь сильнее расслабило. Очередной накат тьмы не выдержала, провалилась в пустоту, а когда вынырнула, на лице была кислородная маска и суетливые выкрики людей. Снова провал, а потом перед глазами замелькали длинные лампы больницы.

В себя приходила с трудом, безбожно тошнило, желудок требовал избавиться от всего, что в нем было. Сглотнула и повернула голову в сторону, туда, где резвее запищали приборы. Сразу после этого был хлопок двери, и передо мной встала взволнованная девушка, она испуганно зажала рот рукой и мгновенно скрылась.

Не прошло и минуты, как передо мной появилось обеспокоенное мужское лицо лет сорока. Он начал святить в зрачок фонариком, что было неприятно, потом что-то сказал, но я не поняла его слов, они доходили как сквозь вату.

Он кинул пару фраз девушке, и та ненадолго исчезла, а потом вернулась со шприцем, жидкость из которого ввела в трубку, доставляющую в мое тело лекарства через катетер.

Сознание вновь отключилось, но в этот раз я видела сон. Даже не так. Кошмар.

Меня вернули на злополучную полянку, снова напротив женщина с грубыми чертами лица и глазами цвета молодой зелени. Она стояла и, улыбаясь, выносила мне смертный приговор. Хлопок, и тело падает. Я вроде умерла, но душа никуда не делась, она наблюдала, как один из мужчин пнул меня в живот, убедился, что дело сделано, и отошел. Снова звук вертолета, но я его не слышала, скорее чувствовала или просто знала, что он должен быть.

Год спустя

Опять приснился кошмар, грудь ходила ходуном от вновь пережитого прошлого. Тогда полиция долго опрашивала, что же произошло, но я упорно молчала, боясь, что из обычной палаты переведут в палату с мягкими стенами и буйными соседями. Они недовольно качали головой, но ввиду отсутствия показаний пострадавшей не могли открыть дело.

За спасение жизней мне отплатили неделей комы, месяцем реабилитации, ночными кошмарами и пропастью между мной и мужем. А еще сединой, которую упорно закрашивала, но она очень быстро показывалась вновь, напоминая о причине появления. Когда в больнице впервые увидела себя в зеркале, то удивилась, что примерно треть волос клочками побелела.