— Вы совершаете большую ошибку, уроды, — сплевываю главарю в ноги, вырываясь из последних сил. — Да вы знаете, кто мой отец?!

Остальные уроды набрасываются на мой рюкзак как стая коршунов. Безжалостно потрошат его прямо на загаженной земле в куче мусора.

— Гляди, что я нашёл, Серый.

Один из утырков, в поношенном спортивном костюме и прыщами на лбу, вертит на пальце мои белые трусики. А потом подносит к лицу и жадно нюхает, как будто это не бельё, а дорожка из кокса.

— Не смейте! — брыкаюсь, но меня держать слишком крепко. До боли в суставах. — Мой отец Мирон Шахин, он вам яйца поотрывает и свиньям скормит!

— Пизди, пизди. Сейчас по кругу у нас как миленькая пойдешь.

Шипит главный, гаденько ухмыляясь выбитыми зубами, и резко распускает ширинку джинс.

***
 

— Постой, Серый, у меня есть идейка! — прыщавый шаркает ботинками, приближаясь к главарю. — Вот, девчонке для хорошего настроения, — подмигивая, вытягивает ладонь вперёд.

Мои глаза широко распахиваются, по щеке катится слеза. На ладони ублюдка лежит крохотный белый кругляшок.

— Нет, нет! Вы не посмеете, придурки! Мой отец вас за члены подвесит, а перед этим заставит у самих себя отсоса…

— Держи её!

Один выкручивает руки, второй хватает за скулы, нажимая на них, с силой открывает рот и заталкивает внутрь таблетку. Зажимает нос, чтобы я проглотила.

Не могу выплюнуть!

Задыхаюсь…

Не понимаю, как против воли глотаю это дерьмо — из-за угрозы удушья.

— Вот так вот! Через пять минут ты будешь сама бросаться на наши члены, — похлопывает по щеке.

Моё сердце сейчас разорвется.

К горлу подступает тошнота, а перед глазами всё расплывается.

— Что ты дал мне, ушлёпок, что?!

Язык уже начинает заплетаться. Поразительно, как быстро действует эта дрянь.

— Детка, тебе понравится! — треплет он меня за щёку. — Дурь дорогая, качественное сырье, не ссы.

Затем грубо подтаскивает к ширинке.

— Вы… в-вы все смертники…

— Рот открывай.

Из глаз брызгают слезы, когда я вижу, как он вываливает прямо перед моим бледным, испуганным лицом свое уродливое хозяйство. У него маленький член, он тонет в густой растительности черных кудрявых волос.

— Принимайся за дело, шалава! Хлебало распахивай, сейчас засажу.

— Сейчас Я тебя раком нагну и ты сам у себя отсосешь.

Отморозки все разом оборачиваются на звук гремящего, страшного голоса.

— Блять, ты кто ещё такой?

Высоченная, мускулистая фигура выходит из темноты.

Свет тусклого фонаря падает на лицо незнакомца.

Я вздрагиваю.

Одновременно пугаюсь и радуюсь.

Вижу жуткий шрам, рассекающий суровое, полыхающее от гнева лицо. Узнаю незнакомца моментально.

А ОН тут как оказался?

Но я, честно, впервые в жизни рада появлению монстра. Даже вдруг обнять его захотелось и отблагодарить за спасение. За второе спасение подряд, между прочим.

— Пизда нам, товарищи, — заскулил один из банды, весь затрясся как обмочившийся щенок.

— Валим, валим, валим! Это Шрам!

Кое-кто успевает дать деру, исчезнув в темноте, но не главный. Не тот самый урод, который засунул мне в рот таблетку. Шрам его за шкирку как кусок тряпки хватает и прикладывает рожей к мусорному бачку.

Грохот стоит нереальный. От того, с какой щедростью его голова бьётся о металл.

Он молотит мерзавца, не жалея. Шрам не знает меру, надо срочно что-то делать, или из-за меня он убьёт человека.

— Л-ладно, хватит. Не убивай…

Пошатываясь, я встаю на ноги, пытаюсь подойти, чтобы остановить монстра. Но из-за испытанного шока, я начинаю заваливаться на бок. Сейчас потеряю сознание.

Наверно, именно это спасает жизнь гопнику. Шрам отвлекается. Зашвырнув ублюдка в мусорный бачок, он подлетает ко мне и успевает подхватить на руки. Прежде, чем я упаду и треснусь головой о разбитую яму асфальта.