– Наши отцы, – произнес Кадиз и перевел взгляд с Десмонда на меня, а затем снова на него, – использовали бы все и всех, чтобы получить преимущество. И народ Немии им верит.

Отец Десмонда сам отправил Кадиза в Царство дэмов, чтобы тот потребовал от Повелителя освобождения сына. По крайней мере, это было правдой, которую хотела услышать Немия. То, что верховный министр сам проклял своего отпрыска, не знал никто, кроме нас. И Десмонд хотел, чтобы так это и оставалось. Ведь кто нам поверит? Они арестуют нас, если мы озвучим свои подозрения.

Все произошло совсем иначе, чем планировал отец Десмонда, потому что фемаршал Сана Филлес убила Повелителя дэмов Риана Циру, тем самым разрушив границы Алсьяна-Дэра и отправив дэмов в ужасный разрушительный набег. В конце концов, мы смогли спасти Немию и остальные страны только благодаря тому, что я короновала нового Повелителя дэмов, который снова восстановил границы. Но по эту сторону никто не должен был об этом узнать. В Немии было чересчур много правил и законов, и ни один не был настолько беспощаден, как закон об использовании магии.

Дес и Кадиз были правы. Никто не поверит ни единому нашему слову, а меня убьют, забросав камнями, просто за то, что я ношу в себе магию. Мое чувство вины уже давно стало таким тяжелым, что я без сожалений согласилась бы на эту смерть и приняла ее, если бы только это хоть чем-то помогло Аларику.

– Если ты принесешь себя в жертву, – произнес Десмонд, словно прочитав мои мысли, – Аларика это точно сломает, Лэйра. Не отнимай у него надежду. Он верит в тебя и готов ждать столько, сколько понадобится.

У меня выступили слезы:

– Он это сказал? – Десмонду и Кадизу иногда удавалось прокричать Аларику пару слов через железную решетку, и время от времени он им отвечал.

– Он держится, – уклончиво ответил Кадиз.

Я перевела взгляд на Вику. Она была бледной и неподвижной. Мне не нравилось видеть ее настолько испуганной. Такой она не была никогда – и не должна становиться такой. Вика была девушкой с мечом – воительницей, которая поклялась прогнать войну за горы, если только она снова придет на нашу землю. Каждое слово правды, которое я бы произнесла, могло навлечь опасность и на нее. Никто не знал, что она побывала в Царстве дэмов – все считали, что она путешествовала в Лиаскай, чтобы посетить храмы. Она рассказывала, что наткнулась там на ядовитый кустарник, объясняя этим следы шрамов, которые испещряли все ее лицо, шею и руки. Ей станут задавать и другие вопросы – опасные вопросы, – если кто-то что-то заподозрит. И если окажется, что во мне, ее лучшей подруге, есть магия, это возбудит еще больше подозрений.

– Вы правы. Я это знаю. – Я крепко сжала стакан. На поверхности воды колебались крошечные волны, потому что у меня дрожали руки.

– Магия придет к тебе, когда будет нужно, – подбодрил меня Кадиз. – В замке Повелителя дэмов все так и было. Она пришла в самый подходящий момент.

Я снова вспомнила, что сказал мне Аларик после того, как я потратила все частицы, которые были в рассекателе времени.

«Время не появляется из ничего. Оно приумножается, возникая из других частиц. Если растратить время до последней крупицы, все кончено».

Жизнь очень похожа на время. Магия, быть может, тоже.

Из всех оков, из всех цепей бессмертие – хуже всего.

Все остальное когда-нибудь кончается. Но время? Его время? Как долго он еще будет в состоянии воспринимать его течение? И что произойдет потом? Потерять рассудок – звучит заманчиво. Но что остается, когда разум уже потерян? И теряются ли вместе со здравым смыслом и ощущения, в которых и было все дело, в конце концов?