– Я поняла тебя, учту! – торопливо вскакиваю с места, – пойду работать! – бросаю, крутанувшись на пятках и прибавляя скорость в сторону двери, только чтобы разговор не дошел до логического завершения. Не хочу. Нельзя с нами так. Со мной и с моей белоснежной красоткой. 

– Нет, Злата Романовна, выслушайте меня! – прилетает в спину грозное. – Малышка, я уже с тобой не шучу шутки. Так было раз, было два, штрафы с каждым месяцем все растут, а толку от наших разговоров все меньше. Мать нервничает, я скоро начну вздрагивать с каждым звонком телефона, боясь услышать, что ты, в очередной раз лихача, убилась. Ты не понимаешь меня, Злата. Значит, будем решать вопрос радикально.

– А может, не надо радикально?

– С этого момента я приставлю к тебе водителя.

– Па…

– Вон Анатолия возьмешь.

– Нетушки!!! – тут же вскрикнула, округляя в неверии глаза, возвращаясь к столу. – Какой водитель, ты о чем?! Меня да посадить на заднее сидение? Я уже молчу о том, что с этим твоим Анатолием каждый мой шаг будет под надзором! 

Это же все! Крах всего. Полный провал и развал личной жизни. Никаких секретов от родителей, никаких убойных вечеринок – все же будет докладываться отцу напрямую. Личный водитель, считай, как личный шпион. Я уже не маленькая девочка, чтобы за мной по пятам ходил дядя в черном смокинге.

А как же вдавить педаль газа в пол? А ощутить руль в своих руках и полную свободу с бегущей стрелкой спидометра? 

– Да это же просто смерти подобно! – выдыхаю возмущенно. – Папа, нет!

– Да Злата, раз по-другому ты не понимаешь! – рыкнул отец, заставив меня поджать хвост. На лице выражение решимости, взгляд непоколебим. 

– Па, ну, мне же уже не шестнадцать!

– Сутки у тебя. И прощайся с колесами, – хлопнул он по столу, заставив вздрогнуть. – Прости, дочь, но я своего решения не поменяю, пока не увижу, что ты взялась за ум! – припечатывает, тут же уставившись в монитор. Показывая тем самым, что разговор окончен.

Приплыли. 

Я еще какое-то время смотрю на отца в надежде, что он разжалобится и пожалеет любимую дочурку, но… нет. С той стороны все глухо к моим молчаливым мольбам. И только я отхожу от кресла, в спинку которого вцепилась, и плетусь к двери, как слышу:

– Злата?

– Что? – оборачиваюсь, внутренне ликуя, что сейчас мне вернут мою свободу, однако…

– Шляпа, – кивает отец, – забыла.

Шляпа. Всего лишь шляпа. На столе лежит шляпа, и ситуация, в которой я оказалась, тоже полная жо... шляпа.

Во мне все клокочет от злости и несправедливости, но ссориться с отцом я не хочу. Уж точно не по этой глупости. Не хочу, чтобы он видел меня в роли капризного ребенка. Поэтому выхожу, не долбанув дверью о косяк, а всего лишь тихо прикрыв за собой, и набираю скорость, чтобы поскорее покинуть этот этаж. 

День тянется, как резина. 

Без настроения желания работать нет никакого. Поэтому впервые за последние несколько месяцев работы я пью кофе, уничтожая чашку за чашкой, и просто тупо пялюсь поочередно то в монитор компьютера, то в мобильник, который без устали пиликает:

“Я знаю, что ты не гоняешь” – прилетает очередное сообщение от однокурсницы. И следом:

“Но тут клевые парни, можно же просто посветить своей красотой! Давай, сегодня в одиннадцать, Злат? Ты знаешь, на том же месте”, – не сдается Кристина, пытаясь уговорить меня на свою очередную авантюру. Только вот упоминания о “клевых парнях” не воодушевляет. Я так пару недель назад повелась на ее уговоры и что в итоге? Очухалось с бодуна в постели Абашева.

Б-р-р.

До сих пор мутит при воспоминании об его накачанной голой симпатичной заднице.