Дениза жила здесь уже полгода. Брак, заключенный, как она полагала, по любви, никогда не был ни образцовым, ни счастливым. Слишком юная и неопытная, девушка достаточно быстро надоела мужу, и он предпочел вернуться к холостяцким привычкам, отослав жену в родовое имение.

Полностью зависимая от супруга, Дениза скрепя сердце подчинились приказу и уехала в Корнуи, страну своих предков, слишком давно захваченную и порабощенную саксами, чтобы об этом можно было помнить. Лишь несколько семей, в том числе и ее собственная, пытались сохранить чистоту крови.

Побочные ветви древних королей, они кичились своим происхождением, что не мешало этим семьям жить в Ландау, столице, основанной древними завоевателями, вести светскую жизнь и посещать балы, устраиваемые потомками тех самых захватчиков.

Впрочем, Энтони, сам того не зная, оказал жене услугу. К тому времени Денизу вся столичная суета утомила.

Выросшая в соседнем графстве, Дейвоне, виконтесса Сен-Клер чувствовала себя гораздо более счастливой здесь, в глуши, чем на тесных улицах Ландау и на роскошных приемах.

В городе ее раздражало все: дома, грязные булыжные мостовые, постоянный шум, проникавший сквозь толстые стекла дома на Роуз-сквер, которым так гордился ее муж. Она тоже была его приобретением. Таким же, как дом или породистая лошадь.

Дениза поняла это слишком быстро, впрочем, виконт Энтони Сен-Клер даже не пытался это скрыть, выставляя ее в свете как свой очередной триумф. Это было очень больно.

Она любила Тони. Вернее, думала, что любила, — до того момента, пока не обнаружила, что и после свадьбы у мужа были женщины. Много женщин, на которых было потрачено и состояние самого виконта, и приданое Денизы. Когда это вскрылось, виконтесса Сен-Клер устроила скандал.

Энтони не стал отрицать, просто ушел из дома, а на следующее утро Денизе передали письмо, в котором ей приказали уехать в Клер-холл. Девушка подчинилась.

Поначалу, полная надежд, что все образуется, она ждала, что муж приедет за ней. Но дни шли за днями, надежда угасала. До виконтессы иногда доходили слухи об очередном увлечении Тони. Умея читать газетные статьи между строк, она прекрасно понимала, что означает фраза «в сопровождении прекрасной спутницы», но к этому времени любовь окончательно угасла, а имя мужа стало восприниматься как пустой звук.

В какой-то момент Дениза вдруг поняла, что она счастлива в своем одиночестве, ведь в Клер-холле была магия. Древняя, как сама жизнь. Она чувствовалась в каждом камне скал, в каждой травинке. Магия плескалась радугой в белой пене волн, шелестела ветром в голубых васильках и разноцветном вереске.

Даже солнечный свет, казалось, был пропитан ею. Кровь древних королей, струившаяся в венах Денизы, бурлила, и никогда еще девушка не чувствовала себя столь свободной.

С почти детским восторгом виконтесса бродила по неухоженному парку, бывшему когда-то священной рощей древних богов. Верная традициям предков, виконтесса всегда оставляла на обломках каменного круга приношения для пикси — шаловливых маленьких фейри. Не прошло и недели с приезда, как Дениза различила в траве хитрые мордашки и рыжие вихры.

От нечего делать девушка поделилась своим открытием с экономкой, но та лишь осенила себя священным крестом и предложила вызвать священника.

— Не стоит, — поспешно ответила виконтесса. — Скорее всего мне просто показалось.

— Должно быть, так, миледи, — согласилась экономка, опасаясь, что за имением закрепится дурная слава гиблого места. — Их только маги видят, так что...