– Не глумитесь, пожалуйста… – если беседа продолжится в том же духе, не выдержу внутреннего накала и расплачусь при нём, а я не хочу доставлять ему удовольствие – видеть меня такой.

– Зайди, – Демид ухватил мой локоть и, увлекая за собой, завёл внутрь кабинета, не забыв захлопнуть дверь.

Усадил на стул, а сам встал напротив и привалился пятой точкой к столу. Руки скрестил на груди, посмотрев хмуро, и сверлит, сверлит, сверлит тяжёлым взглядом.

Снова возникло неуютная тишина и молчание. Он этим добить пытается? Довести до слёз? – если да, то у него есть все шансы полюбоваться этим. Или хочет, чтобы умоляла его? – а это уже слишком.

– Я, правда, всё поняла. Извините, – не знаю, какой ответ нужен, но унижаться точно не буду.

– Тогда попробуем поговорить опять? – Демид сменил позу. Ладонями опёрся на стол, сжимая пальцами самый край, а длинные ноги чуть вытянул вперёд – ни стоит, ни сидит, что-то среднее вышло.

Почему вообще слежу за каждым действием? – как заворожённая наблюдаю за ним и жду, что же будет дальше. Он странно влияет на меня – у этого мужчины мощнейшая энергетика, невозможно не почувствовать и не реагировать. Абстрагироваться никак не получается. Всем телом ощущаешь давление, словно вибрация или покалывание на коже, или как направленные волны, или как невидимые щупальца, которые подбираются со всех сторон и душат. Очень подходящее сравнение – в его присутствии не просто напрягаюсь, нервничаю и дико волнуюсь, а задыхаюсь.

«Не смотри ему в глаза!» – пересилив себя, я отвернулась, мысленно приготовившись к худшему.

– Давайте поговорим ещё раз… – кивнула, без особой надежды на снисхождение.

Если сейчас Демид выставит меня отсюда, то едва ли смогу изменить решение о моём увольнении, а повторять то, чем уже отличилась, бессмысленно – хуже сделаю.

– Внимательно послушай… – продолжил он, выдержав небольшую паузу (явно испытывает моё терпение на прочность). – Предлагаю разобраться в ситуацию, чтобы не было недопонимания. Только не перебивай. Сначала я спрашиваю, потом ты отвечаешь.

Я бегло взглянула на него и снова кивнула – вопроса-то не прозвучало.

– Во-первых, завуалированных намёков в моих словах не было, не ищи подвоха там, где его нет. Поверь, я не постесняюсь прямо сказать, если мне что-то вдруг не понравится. С этим всё ясно?

Опять кивнула.

– Во-вторых, твой возраст тут ни при чём, а ты, как заведённая, заладила одно и то же, требуя не «тыкать» – это не имеет никакого отношения к уважению. Мнение о человеке складывается по поступкам. Можно быть до тошноты вежливым и учтивым, при этом редкостной сволочью. Подобных людей в жизни я встречал немало: в лицо улыбаются, а за спиной тихо ненавидят. Согласна?

«Не поспоришь» – и, кроме как кивать, ничего не остаётся.

– В-третьих, я и тебе представился без отчества, тем самым разрешив обращаться ко мне по имени и на «ты», когда мы находимся наедине. Договорились?

«Получается, он готов забыть о наших разногласиях и дать шанс, как и обещал» – а я-то подумала…

Конечно договорились!

Поэтому кивнула в очередной раз.

– Но, поскольку субординацию никто не отменял, то для остального персонала я Демид Александрович. Я так привык, так удобнее – с теми, кем чаще всего контактирую по рабочим моментам, предпочитаю простое общение, а ты занималась здесь и бухгалтерией, и администрированием – на ступеньку выше других будешь. Хотя, это не означает, будто своим положением можно пользоваться – любая выходка в стиле «наглость – второе счастье» и я без зазрений совести попрощаюсь с таким сотрудником. Моё доверие надо заслужить – именно это является настоящим уважением, а не твоё замечание по поводу «не тыкать». И оставил тебя напоследок, потому что много вопросов накопилось, учитывая должность. Зачем задерживать кого-то, если разговор с тобой может затянуться. Правильно?