Положив ладони на живот, я сильно зажмурилась. Хотелось заверить себя в том, что все хорошо, но никакого спокойствия и близко не было. Я ведь прекрасно знала маму и Вику. Им ничего не стоит уничтожить меня окончательно.

Я прекрасно понимала, что мне в моем положении нужно как можно меньше нервничать, но, в итоге за всю ночь толком не смогла сомкнуть глаз. Ворочалась, жмурилась и постоянно думала.

Я ведь начала жизнь с чистого листа. Уже давно перестала думать про Марка и Вику, но сестра опять появилась в моей жизни и, угрожая пытается втянуть в грязь.

У меня возникла мысль сию секунду собрать вещи и куда-нибудь уехать, но пока отец в больнице я его оставить не могу. С какой стороны не посмотри, ситуация у меня настолько безвыходная, что кричать хочется.

Особенно плохо стало, когда я днем решила выйти в магазин и рядом с подъездом увидела нескольких громил. Явно уголовников. Один из них обратился ко мне по имени и фамилии. Сказал, что они знают, где я живу и, если не хочу какого-нибудь несчастного случая, обязана быть хорошей девочкой и во всем слушаться свою сестру.

Я тут же забыла про то, что мне нужно было в магазин и мгновенно вернулась домой, закрывая дверь на ключ. Вика, оказывается еще хуже, чем я думала. Она не просто угрожала, а наглядно решила показать, что ее угрозы не пустой звук. Подослала ко мне людей нового любовника нашей матери.

Они еще долго сидели около подъезда. Почти до самой ночи, а я места себе не находила. Боялась даже в окно выглянуть.

Ночью вновь плохо спала, а, когда на следующее утро Вика явилась за мной, даже за закрытой дверью услышала ее слова:

- Алин, давай выходи. Нам нужно ехать в больницу и делать тест. Марк меня там уже ждет.

А у меня в груди все похолодело. Понятное дело, что при тесте ДНК он тоже должен присутствовать, но мне было трудно даже просто подумать о том, что мы будем находиться в одном здании.

3. Плевать

Слова, слова, слова. Бесконечный треп Вики о конспирации, о том, что Марк не должен меня увидеть, детальный план, в котором я должна чудом передвигаться чуть ли не ползком, чтобы скрыть своё наличие и не дай бог, не засветить живот.

Таксист жалобно пялился на меня, мысленно вопрошая, что за непросветная дура придумала этот план с переодеванием и накидками. Кто вообще мог на такое повестись? Одно Марово слово и она скинет своё платье, под которым он ничего не обнаружит. Весь её замысел посыплется. А Марк может чувствовать ложь на подсознательном уровне. Он даже спрашивать не будет, а проверит все в ту же минуту.

Мы остановились чуть поодаль от главного входа и я сразу заметила знакомую машину, на капот которой облокотился Марк.

Стоило мне увидеть его, как внутри все похолодело и ладони сами по себе сжались в кулаки. Мы не виделись лишь пять месяцев, а казалось, что целую жизнь.

Хмурый, злой, агрессивный. Он казался пороховой бочкой, которая смирно стояла, но в любой момент могла рвануть. Он был опасен и это чувствовалось в его тёмном взгляде. Люди подсознательно обходили его по оси, не желая, чтобы его взор не зацепился за них и он не расценил это за вызов.

Но все же было в Марове то, что изменилось. Кажется, кожа была более бледной, чем обычно. Глаза далеко не такие как раньше. Создавалось ощущение, что потухшие, но из-за этого лишь более жесткие.

Кроткий взгляд на часы. Его губы поджимаются. Он не привык ждать, но делает это, потому что моя сумасбродная сестра так пожелала. Если её план не выгорит, Марк спросит с неё за каждую минуту.

Рядом Вика громко сглотнула. Пальчики заскользили по полушарию округлого животика, в трепетном жесте. Она репетировала и ей нужно сейчас отыграть идеально.