- Прости. Это из-за меня все...

- Нет. Не из-за тебя. Ты ни в чем не виновата, так даже лучше будет. Я зашел попрощаться.

- Я не хочу, чтобы ты уезжал.

- Так надо.

- Но… Можно я тебе буду писать… Или звонить…

- Не стоит. Если судьбе будет угодно, она подарит нам еще встречу. Года через четыре, когда тебе уже стукнет восемнадцать…, - улыбаюсь я, но глаза и мои, и Янкины очень грустные. Потому что прощаться тяжело… - Помнишь, я тебе говорил, что не нужно верить всяким уродам?

- Помню. Но ты не урод. И тебе я верю.

- Я рад, что ты так думаешь.  Тебе повзрослеть надо, - хочется прямо предложить ей дождаться меня, сказать, что через четыре года я вернусь и заберу ее, но обещать такого я не могу. Четыре года слишком долгий срок, у девочки вся жизнь впереди, возможно в другой стране. Мне же предложить ей нечего. Поэтому я прикусываю язык, молчу, чтобы не наговорить сопливых глупостей, которые рвутся наружу.

- Я хочу, чтобы мы встретились… - шепчет она.

- Я тоже. Через четыре года… Я постараюсь, если ты будешь меня ждать, - срывается все же с языка. Ну, глупость же! Но слово не воробей. Глупости рвутся наружу дальше. - Тот поцелуй… я ни о чем не жалею и буду его помнить. А сейчас, мне пора! Это тебе! - протягиваю розовую коробочку. Янка смотрит печально, на глаза у нее набегают слезы, неуверенной рукой она берет подарок, наши руки встречаются, взгляды скрещиваются. - Открой! - прошу ее. Она открывает бархатную коробочку и замирает. Эту подвеску я выбирал долго. В том самом магазине со всякой готической лабудой. Не мог найти ничего подходящего, потом случайно зацепился взглядом за нечто необычное, и сразу понял - это оно! Подвеска на толстой цепочке. Она несколько похожа на ту, что сама Янка, шутя, подарила мне. Здесь тоже использованы сплетенные в причудливый узор тонкие гвоздики, а в середине рубиновое сердце. Символично, как мне кажется. Потому что Янка меня неплохо так скрутила, не хуже колючей проволоки, а обстоятельства сковали по рукам и ногам.

Янка заворожено смотрит на содержимое коробочки, потом аккуратно достает мой подарок. Опутанное железом сердце повисает между нами. Мы продолжаем немой диалог, я безумно хочу, чтобы в моих глазах она увидела то, что я не имею право сказать. Замираю взглядом на ее влажных розовых губах, желание украсть еще один поцелуй на прощание перекрывает здравый смысл и все запреты. Не могу сдержаться. Плевать! Притягиваю Яну ближе, зарываюсь пальцами в шелковистые пряди, медленно приближаю губы к ее лицу, и погружаюсь в манящий влажный плен. Какая она сладкая, неискушенная, идеальная. Хотел бы подольше зависнуть в этом моменте, но мы и так идем по краю. Нельзя! Может быть когда-нибудь потом…

Отрываюсь от желанных губ, не оборачиваясь, выхожу в коридор, и быстрыми шагами бегу прочь. Потому что безумно хочу вернуться…

11. Глава 11. Денис.

Наши дни

Кофе почти остыл, как и я. Но Кристинка заслужила наказание. Пусть отрабатывает. Интересно, девочка-беда все еще в обезьяннике или уже позвонила папочке? А может у нее есть кто-то более "близкий"? Изменилась. Повзрослела. В нужных местах округлилась. По всей видимости, частенько попадает в такие переплеты. Хотя, богатенькие мажорки так и живут. Когда-то я думал, что Янка не такая. Только внешне выдает блестящую оболочку, оказалось, и внутри ничего стоящего. Зря вспомнил последнюю нашу встречу. Теперь противно от тех розовых соплей, и оттого, каким идиотом я был. Мозгами, конечно, и тогда понимал, но сердце хотело верить, что девочка-Яна меня запомнила, что через несколько лет мы сможем встретиться уже по-взрослому. Не срослось.