Что-то довольно тяжелое наподдало мне сзади, заставив споткнуться и растянуться во весь рост. Я моментально перекатился с живота на спину и напружинился, собираясь вскочить на ноги, но претворить намерение в жизнь не удалось: на шлем вспрыгнуло донельзя сердитое рыжее нечто и завыло диким голосом. Противный мяв пробрал до костей, и я вдруг осознал себя лежащим на земле, что характерно, с откинутым забралом. В лицо ткнулся мокрый холодный нос, шершавый язык прошелся по щеке наждачной бумагой, и обрадованный Петрович от избытка чувств цапнул меня за первое попавшееся место, коим оказался кончик моего обонятельного органа. От кота за километр веяло яростью вперемешку с радостью от того факта, что я наконец очнулся. В мозгу один за другим вспыхивали красочные образы, сменяясь с частотой картинок в калейдоскопе, и я не мог толком расшифровать ни один из них. Улавливал только общее настроение: беспокойство за меня, удивление, злоба, переходящая в звериную ненависть по отношению к чему-то бесформенному… В уши лез чей-то настойчивый голос, раз за разом вызывавший меня на выделенном канале. Черт, это же комбат Исаев! Я помотал головой, сбрасывая остатки одури, и захлопнул забрало. Стало значительно легче.

– Товарищ майор?..

– Денисов, твою маму! – рыкнул тот обрадованно. – Что у тебя там стряслось?

– Сам не знаю, – задумался я, параллельно обозревая окрестности. – Похоже на ментальную атаку.

– Чего? – опешил комбат.

– Ну это как в «мозговерте», когда память сканируют, – пояснил я. – Только гораздо грубее. Блин, не могу точнее объяснить! Оп-па, а это что?

Я сфокусировал взгляд на пирамиде, вернее даже на площадке у ее подножия, оставив без ответа взволнованное «Где?!» комбата, и удовлетворенно ухмыльнулся. Попались, голубчики! Точно, беглые ученые, сидят неподвижно, опустив головы. Но, по крайней мере, живы. Насчет «здоровы» утверждать не возьмусь.

– База, как слышите, прием! – Хоть одна хорошая новость за день, надо порадовать. – Нашел последних, не «двухсотые».

Вместо ответа послышался неразборчивый хрип, и тут же запиликал сигнал «аварийки», оповещая о критическом уровне энергии в накопителях. Твою мать! Когда разрядиться успели?! Зар-раза!

– Димон, засекай координаты, быстро! – заорал я, переключившись на канал Охотников.

И вовремя, судя по еле слышному ответу:

– Есть контакт! У тебя сигнал пропадает.

– Да знаю я! Координаты засекай и присылай подкрепление, есть двое «теплых»!

– Это хо… хрррр… сей… хрррр… ем… хрррр…

Все, абзац! Пустой. Пиктограммы на внутренней поверхности забрала мигнули и растаяли, замолчал передатчик, и я, пораженный страшной догадкой, цапнул из кармана разгрузки магазин с уэсками. Так и есть, зеленые метки индикаторов заряда погасли. Стремительно выщелкнув унитары из магазина, я убедился, что ни в одном не сохранилось ни капли энергии, и разжал ладонь. Пластиковый брусок с тихим шелестом упал на траву. Все, теперь еще и безоружен. Впрочем, есть еще нож и мачете, так что не пропаду. Тем более что кавалерия скоро должна прибыть.

– Мля! – До меня только сейчас дошел весь ужас положения: если Охотники на глайдере приблизятся к этому странному амфитеатру, с ними случится аналогичная неприятность. – И ведь не предупредишь даже!!! Тьфу!

Я в расстроенных чувствах уселся на поросшую травой кочку и уставился в пространство пустым взглядом. Накатила апатия, хотелось лечь и забыться тревожным сном, но вдоволь потешиться депрессией не получилось: кто-то ткнулся твердым лбом мне в ладонь. Хотя почему кто-то? Петрович, кто же еще. Вон какие зенки, огромные и желтые! И не просто так пялится, а со значением. В мозгу вспыхнул образ целеустремленно несущегося куда-то кота. Он то и дело оглядывался, всем своим видом излучая нетерпение.