Ага, до сути добрался. Вряд ли бы он так из-за исчезнувших «подводников» стал переживать – это их профессиональный риск, к таким событиям у бравого майора-штурмовика стойкий иммунитет, выработавшийся за годы командования собственным отрядом. Определенного опыта у него столько, что можно лишь посочувствовать. И порадоваться, что самому не пришлось ни разу сообщения родителям погибших подчиненных отправлять.

– Варька пропала.

Варька? У меня от удивления вытянулось лицо, да и напарник озадаченно муркнул, среагировав на мелькнувший пред моим внутренним взором образ непоседливой афалины с Нереиды, но я быстро сообразил, где ошибся. Впрочем, легче от этого не стало: Тарасов имел в виду Варвару Иволгину, сестру Сашки Иволгина (того самого, что «бобик» подогнал). Мы с Галей познакомились с семейством Иволгиных в день нашего прибытия на Ахерон, а потом еще и погостили у них немного – майор не захотел светить нас в общаге федералов. Да и следующие полгода были частыми гостями в Чернореченске, то есть, по умолчанию, опять же у приветливого семейства на постое. Так было удобнее всего – у Тарасова двое малых, ночью частые подъемы по тревоге, а у Иволгиных дети выросли, и комнаты свободные в наличии имелись. Так что успели сдружиться. Галька с Варварой так и вовсе уже были не разлей вода – насколько это возможно, когда мы живем на заимке в тысяче километров от города. У Ольги Тарасовой акценты были смещены на пацанов-близняшек, что естественно, поэтому с ней моя ненаглядная лишь приятельствовала. В отличие от. А больше мы никого и не знали достаточно близко. Коллеги по работе, с которыми общаешься по долгу службы и по большей части дистанционно – по телефону. Ч-черт, как Галине Юрь… пардон, Юлиановне об этом сообщать? Понятно, чего Тарасов не пошел с ней потрындеть. Стремно ему.

– Давно пропала?

– Три дня назад прервалась связь с ее группой. Через сутки после исчезновения лодки, – сразу же уточнил майор.

– Они были рядом?

– Относительно. Квадрат один, район тот же, но пару сотен кэмэ между ними было. Это если судить по последним засечкам, когда и те, и другие выходили на связь. Подлодка могла сильно сместиться, а вот археологи вряд ли далеко уплыли – у них уже был разбит базовый лагерь, они на островах вторую неделю ковырялись.

– А их со спутника искать пытались?

– А как же! Только результата ноль – палатки нашли, но активность вокруг никакая.

Н-да. Прямо как лагерь, вернее, остатки оного неподалеку от «Левиафана» – обнаруженного Первой Дальней на Находке пропавшего некогда без вести рейдера. Что-то слишком много совпадений… Да и отсутствие эксцессов прежде о многом может сказать. Особенно с учетом опыта той же Находки, и общения с системой контроля базы Первых. Странно, что «внутренний искин» молчит.

Да я и не сомневался, ага.

– А сам тогда чего не идешь?

– Не могу, – уставился в землю Тарасов. – Вот не поверишь, в командировку засылают! Не скажу куда, информация для служебного пользования, но в Системе меня ближайшие пару месяцев не будет. И транспортник, как назло, завтра с утра стартует. Так что вся надежда только на тебя, Олежек.

Взгляд, которым одарил меня майор, был столь многозначителен, что я принялся лихорадочно вспоминать, не сболтнул ли когда чего лишнего. В общих чертах куратор в курсе моих приключений, но ни про «внутреннего искина», ни о прочих, хм, особенностях наших с Галей родных организмов он не в курсе. Если только с Исаевым плотно не пообщался. Или… точно, мы же с ним как-то на развалины базы Первых летали, причем не по собственной инициативе, а по приказу вышестоящего начальства. По официальной версии я должен был осмотреть объект и отразить в отчете его сходства и различия с базой на Находке. Тарасов тогда ни о чем не спрашивал, но наблюдал за мной о-очень внимательно. Мог и запалиться, ага. На том же коммуникационном узле, работающем в режиме ожидания – характерной зоне с глюками, на которую разные люди реагировали по-разному. Ладно, не время откровенничать…