– Ну, ну, – усмехнулся подполковник. Ты это, значит, о своём командире всё думаешь, заботишься, да? Ладно, хитрец, посмотрю я, что для тебя сделать можно будет. Только гляди, я ведь тебя за язык не тянул насчёт съёмки местности. Потом, как поспокойнее станет, пришлёшь его в штаб заниматься этой наукой, и правда ведь вам такой человек не помешает, как знать, вдруг далеко вас придётся на разведку отправлять, не всё же вам своего Милюткина на съедение отдавать. Вон он бедолага, до сих пор прийти в себя не может от прошлого выхода. Ладно, иди уже и помни о том, что и с кем тебе можно говорить.

– Два дня нам господа егеря на оттачивание навыков боя в лесу, – прохаживался перед строем своей команды Алексей. – Боевые тройки у нас сбиты, новые штуцера у Вани Кнопки, Трифона и у Кузьмы пристреляны. Гренады кидать все научены, вооружены и экипированы, как и положено. Так что к делу, я полагаю, все мы готовы. Наша команда скоро пойдёт передовым авангардом по лесу, путь нам там уже известен, как мы там дрались, наши старички хорошо помнят, а новеньким, что недавно в команду пришли, если они это не рассказывали, так ещё всё расскажут. Так вот, потом я даю вам три дня на то, чтобы подшить и подогнать под себя маскировочные балахоны, подшить всю обувь, шапки, рукавицы и всю свою одёжу с амуницией. Нужно будет налить пули и накрутить побольше патронов, потом мы закупаем походный порцион – и в путь.

– А пока. Команда, становись! Команда, равняйсь! – и строй егерей замер чуть шелохнувшись. – Смирно! Приступаем к полевым учениям! Вольно, разойдись!

Егеря привычно порскнули в стороны и начали разбиваться по боевым тройкам, где во главе каждой был свой стрелок-штуцерник. Таких сейчас было девять: тройка старичка Карпыча, тройка белобрысого Егора, тройка здоровяка Тимофея и малыша Вани Кнопки, Фёдора Цыгана, Кузьки, Трифона, Потапа и сербов во главе с Милошем. Остальная часть команды составляла резерв и была готова усилить любое из направлений.

– Первый пошёл! – крикнул Федька и, присев на колено, взял штуцер на изготовку. А его фузейщик из новеньких, Степан, перебежав около десятка шагов, упал на оба колена и прижал гладкоствольную фузею к плечу.

– Второй пошёл! – и второй фузейщик из новичков, Ильюха, рванул в перебежку.

– Первый, бей! – И Степан щёлкнул вхолостую курком. – Заряжай! Не тяни! – и, выхватив шомпол, Степан начал демонстрировать весь пошаговый процесс перезарядки гладкоствольного ружья. Вот он, наконец, щёлкнул курком, поставив его на боевой взвод. – Оружие к бою готово!

– Ильюха, бей! Твой напарник тебя уже прикрывает.

– У меня цель! – вдруг громко рявкнул Федька и, тщательно прицелившись из штуцера, сам щёлкнул курком.

То же самое, что было у Цыгана, делали сейчас и все боевые тройки команды.

Резервная же семёрка из самых слабых стрелков в это самое время вела огонь по мишеням в отдалении, нарабатывая личные стрелковые навыки. Командовали там двое из самых старших егерей, дядьки Вани: Карпыч с Макарычем. Бах! Бах! Бах! – слышались оттуда хлопки фузейных выстрелов, да доносились обрывки каких-то обидных ругательств для самых нерадивых.

– Ваше благородие, разрешите обратиться! – со стороны городской окраины по тропинке подошёл молодой солдатик в форме пехотного полка и, вытянувшись по стойке смирно, отдал офицеру честь.

– Обращайтесь, – кивнул Лёшка, внимательно его оглядывая. Был пехотинец аккуратно одет, накрученные и напудренные букли, коса, перехваченная чёрной лентой, амуниция и обувь, всё выглядело у него по-уставному. Глаза же солдата смотрели совершенно спокойно и с какой-то лёгкой усмешкой, без того привычного подобострастия, что ли, скорее, как на себе равного.