Он сел на своё место и посмотрел в окно.

– Кое-что нам нельзя делать категорически, Жора!

Генерал вопросительно поглядел на него.

– Светиться самим.

Владимир Вениаминович загнул толстый большой палец.

– Светить Андрея. Кому бы то ни было. И третье – давить на него.

Георгий Петрович согласно кивнул.

– Б…! – неожиданно выругался он. – В собственной стране придётся в Штирлица играть!

Генерал смял окурок папиросы. Хотел с досадой выбросить его в окно, но передумал и опустил в пепельницу.

– Посмотри на это с другой стороны, – улыбнулся Владимир Вениаминович. – Нам выпал уникальный шанс – знать будущее и иметь возможность подготовиться к нему. Андрей всё решил правильно. Если нельзя спасти страну – можно помочь хотя бы какому-то количеству людей. Собрать их вместе, объединить общими интересами. А потом – и общими задачами.

– Какая-то первобытная коммуна получается, – криво улыбнувшись, пошутил Георгий Петрович.

– Интересное сравнение, – кивнул Беглов. – Именно коммуна. Ну, так ведь и мы с тобой – коммунисты.

Владимир Вениаминович запрокинул назад крупную голову и гулко расхохотался.

А скорый поезд, мягко покачиваясь на стыках рельсов, всё ближе подъезжал к Ленинграду.

Бледный проводник в запертом на ключ служебном купе прятал на дно сумки с бельём бутылки «Московской» и пачки болгарских сигарет.

***

Я посмотрел вслед уходящему поезду. Железные круги буферов на заднем вагоне напомнили мне круглые любопытные глаза, а автосцепка между ними – угрожающе сжатый кулак.

Всё, обратного пути нет. Я рискнул довериться генералу и Владимиру Вениаминовичу, и теперь целиком завишу от них.

Утешает, что в случае провала их тоже не оставят на свободе. Мы окажемся в соседних лабораториях в качестве подопытных мышей. Слишком опасно наше знание.

Несмотря на эти мысли, я испытывал гигантское облегчение. Теперь не надо тащить этот груз одному и мучиться от невозможности что-то сделать. Со связями Георгия Петровича и Беглова всё становится намного проще.

Но Беглов! Вот жук!

– Вы согласитесь на новые сеансы гипноза Андрей Иванович? – как бы между делом спросил он. – Не подумайте, что я хочу нарушить своё слово. Но эти сеансы могут дать нам подробности, о которых вы забыли. А что, если они окажутся важными?

И когда я наотрез отказался, он сразу же отступил.

– Хорошо, конечно! И с той информацией, которая есть, мы можем горы свернуть!

Мы договорились всё хорошенько обдумать и встретиться через неделю в Черёмуховке – обсудить конкретный план действий.

В животе заурчало. Надо бы пообедать.

Я взглянул на часы на высокой вокзальной башне – без четверти три.

А поеду-ка я домой, к родителям! Отец и мама ещё на работе, но сестрёнка наверняка уже вернулась из школы. Да и Серёжка вот-вот придёт.

Я завёл машину и поехал в сторону дома.

– Андрей! Привет, братик!

Не успел я вылезти из-за руля, как сестрёнка бросилась мне на шею, болтая ногами.

– Я соскучилась! Прокатишь на машине? Серёжку катал, а меня – ни разу!

Олька обидчиво надула губы, а сама смотрела хитро, с прищуром.

– Давай, прокачу!

Я чмокнул сестру в нос и осторожно расцепил её руки, которые стиснули мою шею.

– Садись, поехали.

– Ух ты!

Олька мигом взобралась на переднее сиденье, с любопытством оглядела машину изнутри. Сморщила нос:

– Фу! Псиной воняет!

Я рассмеялся.

– Так это же охотничья машина! Извини, духами побрызгать забыл.

Я медленно тронул машину в сторону реки.

Олька искоса поглядывала на меня.

– А Серёжка девочку привёл! – громким шёпотом сообщила она.

От неожиданности я инстинктивно нажал на тормоз, и машина дёрнулась.