– Надеюсь, вопрос ошейника решён? – с нажим произнёс Шон, снова взявшись за стража, и, не дожидаясь ответа, направился к центральной лестнице. По дороге обернулся и мне подмигнул: – Не тушуйся, малышка.

– Хорошо, госпожа Грант, – недовольно пробурчал господин Хант, покосившись на Шона. – Сделаю для вас исключение… Только не думайте, что раз вы теперь боретесь с аномалиями, то…

– Я так не думаю, – поспешила уверить его я.

Страж немного смягчился:

– Идёмте.

А я расслабленно выдохнула и, стараясь не думать о том, насколько легче было существовать в Эдеме, имея за спиной Шона, проследовала за дознавателем в узкий боковой коридор, освещённый люминесцентными лампами.

На гладких мраморных стенах не было ни зеркал, ни дверей – только сенсорные панели. Господин Хант приложил ладонь к одной из них – и она засияла салатовым, а в следующий миг часть стены растворилась.

Яркий свет ударил в глаза, и когда я к нему немного привыкла, то обнаружила просторную комнату, в которой за сенсорными столами сидела дюжина стражей. Кто-то пил кофе и неспешно перелистывал парившие в воздухе голограммы с портретами каких-то людей, кто-то с сосредоточенным видом печатал, а кто-то бурно обсуждал детали расследования с коллегами.

– Феликс, привет! Так быстро вернулся, – обернулся к нам высокий светловолосый страж, и улыбка замерла на его губах, а в глазах отразились искреннее изумление и любопытство. – Это что… Кара Грант?

Его коллеги, услышав моё имя, тут же оторвались от своих занятий и все как один уставились на нас.

– Она самая, Алекс, – бесцветно ответил господин Хант и обратился ко мне: – Госпожа Грант, мой стол за углом.

В воцарившейся тишине под прицелом дюжины острых, любопытных, изучающих взглядов я проследовала к месту дознания. Стражи поворачивали головы мне вслед, словно столкнулись с чудом, с диковинкой. Кое-кто даже потянулся рукой за коммуникатором, чтобы сделать памятный снимок, но скрытно, из-под полы.

– Присаживайтесь, – хмуро произнёс господин Хант, когда мы с ним остались вдвоём. – Я задам вам пару вопросов и отпущу. Начнём с того, как и при каких обстоятельствах взорвался ваш карлёт.

– Я одолжила его у друга и полетела на презентацию. Сначала всё было нормально, но когда я попыталась посадить машину перед входом на рудники, она не стала меня слушаться. Пока я пыталась это исправить, какой-то жуткий чёрный туман покорёжил крыло, потом хвост карлёта, а когда перешёл на салон, я разбила переднее стекло и выпрыгнула из него. В воздухе создала себе парашют и приземлилась за границей первого блок-поста. А карлёт упал и взорвался. Остальное вы видели сами.

– Да, имел удовольствие… – саркастично произнёс он и жёстко, словно общался с закоренелой преступницей, а не с пострадавшей, спросил: – А почему вы решили проводить презентацию на закрытом правительственном объекте, а не в Пантеоне, как вам велел Фредерик Штольцберг?

Я начала лихорадочно соображать, что бы такого сказать, чтобы не навести его на след бунтовщиков. Но ничего лучше версии Дориан не придумала.

– После победы в кросс-джампе коллеги узнали о моём мощном ресурсе. Я опасалась, что они попытаются от меня избавиться, и мне пришлось провести презентацию в другом месте. Вы же знаете, какие нравы царят в верхней десятке…

– Знаю, – нахмурился страж. – Но почему вы выбрали именно рудники?

Потому что хотела, чтобы все в Пантеоне узнали о том, как там истязают творцов.

– В тех местах наибольшая аномальная плотность. Я должна была убедиться в том, что мой прототип справится с поставленной перед ним задачей на сто процентов.