Также Черчилль извинился, что нередко задерживал Айка у себя до поздней ночи, – еще один упрек со стороны капитана Батчера.

– Меня совершенно не беспокоит, что пишет Батчер, но я и в самом деле искренне сожалею, что несколько раз задерживал вас допоздна. Это ошибка. В моем возрасте уже поздно меняться, но я попытаюсь исправиться[75].

– Я никогда не жаловался, что мне приходилось у вас задерживаться, – ответил Эйзенхауэр. – К тому же это было нечасто. Я всегда возвращался с этих конференций с чувством глубокого удовлетворения, что мы выполняем общую задачу[76].

Несмотря на кажущееся безразличие, в глубине души Черчилль, конечно, переживал. Публикация мемуаров Батчера в средствах массовой информации заняла десять недель. В виде книги они вышли в апреле 1946 года, вызвав бурную реакцию у американских журналистов. Одни смаковали пикантные детали – например, корреспонденты «Chicago Tribune», касаясь вопросов совместной стратегии, не избежали искушения вновь привести слова Айка о том, что «существуют только две профессии в мире, где любители способны превзойти профессионалов. Одна из них – проституция, другая – военная стратегия»[77]. Другие, наоборот, заняли отстраненную позицию. К их числу можно отнести бывшего военного корреспондента в Лондоне Квентина Рейнольдса. Он отметил, что в своих мемуарах Батчер не выступает противником британского премьера, а просто «воспринимает Черчилля таким, каким он был, а не таким, каким его привыкла видеть общественность»[78].

«Мои три года с Эйзенхауэром» – всего лишь первая ласточка в списке послевоенных мемуаров. Причем, несмотря на все подробности частного характера, эта книга оказалась не самой опасной для Черчилля. Куда больший вред могли нанести воспоминания члена Объединенного штаба Ральфа Ингерсолла, которые вышли также в апреле 1946 года под интригующим названием «Совершенно секретно».

По мнению Ингерсолла, в ходе разработки стратегических планов британцы, и в первую очередь Черчилль, постоянно старались реализовать свои империалистические амбиции. Однако, несмотря на все усилия британских союзников, американскому командованию все же удалось отстоять свою точку зрения.

Отдельной критике подверглась средиземноморская стратегия Черчилля, которая, утверждал Ингерсолл, подтвердила мысль о том, что, пока американцы стремились к быстрой победе, британцы думали лишь об использовании имеющихся у них ресурсов для достижения собственных целей.

Черчилль позволил себе заметить, что книги Батчера и Ингерсолла «очень оскорбительные и пренебрежительные как для Британии, так и для моего личного руководства в военное время». Они содержат «много лживых, а в некоторых случаях и весьма злобных утверждений»[79].

Третьим ударом по репутации британского премьера стали воспоминания сына Франклина Д. Рузвельта Элиота «Как он видел это», вышедшие в октябре 1946 года. Элиот придерживался аналогичных взглядов, что и военный публицист Ральф Ингерсолл. Только на этот раз в качестве аргументов приводились высказывания Ф. Д. Р., который считал Черчилля (как указывал Элиот) «самым настоящим старым тори, представителем старой школы, управляющим Империей методами XVIII столетия».

Также Элиот (уже от своего имени) обвинил Уинстона в «непрекращающейся битве за перенос даты высадки в Европу», за попытку «переключить все силы на защиту интересов Британской империи на Балканах и в Центральной Европе»[80].

На этот раз Черчилль отреагировал на удивление спокойно.

– Элиот Рузвельт написал глупую книгу, – сказал он своему врачу, лорду Морану, во время работы над одной из своих картин. – Он атаковал меня.