Тот, как всегда, ничего не ответил. Он по-прежнему смотрел пустыми глазами в одну и ту же точку. Никак не реагировал на то, что происходило вокруг. Просто сидел и смотрел. Уже седьмой год подряд.

Сергей был офицером спецназа. В 2016 году его отряд привлекался для участия в специальной диверсионной операции в САР. Изначально все шло успешно, группа проникла на объект, а после… Как позднее сказали его матери, что-то пошло не так и операция провалилась. Из шести человек лишь он смог вернуться домой. Его в полумертвом состоянии привезли и выбросили в сотне метрах от линии дислокации Российских войск.

Все, что медики смогли сделать – они сделали. Несколько месяцев он провел в военном госпитале, проходил многочисленные, но малоэффективные курсы лечения. Все без толку – Сергей превратился в абсолютного овоща. Ни эмоций, ни чувств. Ничего. Просто пустая физическая оболочка, не реагирующая на внешние раздражители.

Потянулись долгие, изнурительные месяцы обследований, серии особых курсов лечения. Огромная сумма денег ушла впустую, не принося никакого видимого результата…

Чего только не делала его мать, чтобы помочь сыну – все без толку. Устав бороться, устав искать решения, не видя даже намека на исцеление, она постепенно опустила руки. Ухаживать за ним – было отдельным, выматывающим и очень непростым делом. Морально же это было просто невыносимо.

Квалифицированные медики, несмотря на многочисленные исследования, растерянно разводили руками, по какой-то причине не делая никаких прогнозов. Но все они стояли на одном – нельзя сдаваться. Нужно продолжать, снова и снова.

Ей пришлось продать квартиру, машину, гараж. Затем в ход пошла бытовая техника, мебель. Но теперь продавать было уже практически нечего. Родственники какое-то время помогали финансами, но тот период давно прошел. Деньги закончились, лечение приостановилось.

Теперь они просто гуляли. Вместе.

Она снова тяжело вздохнула, устало прикрыла глаза, еще раз посмотрела в пустые глаза сына, молча развернула инвалидную коляску и медленно покатила обратно к дому.

Поднявшись на лифте, она выкатила сына на лестничную площадку, порылась в кармане, достала связку ключей и вдруг обратила внимание на входную дверь – там, прямо в щель был вставлен плотный, желтоватый пакет… Он был адресован ей.

Повертев его в руках, а затем молча бросив его в сумку, она открыла дверь и вкатила сына внутрь однокомнатной квартиры.

Уже вечером, спустя несколько часов, она вспомнила про пакет. Вскрыла его и с удивлением прочитала следующее:

«Я знаю, как помочь вашему сыну. Он вернется к вам таким, как был до…»

Женщина сначала нахмурилась, отбросила пакет в сторону, решив, что это просто чья-то глупая шутка. Хотя весь дом знал, какая у нее случилась беда, даже несмотря на то, что она и переехала сюда сравнительно недавно. Соседи старались не задевать ее чувств, но при возможности помогали, чем могли.

Но затем, она чуть улыбнулась. Почему-то, ей показалось, что это не может быть шуткой… Просто не может! Она вытерла выступившую слезу, наморщила лоб. Надела очки, заглянула в пакет.

В пакете была пачка пятитысячных купюр, сложенный пополам плотный лист бумаги с каким-то большим текстом и фотография.

– Что все это значит? – пробормотала она, растерянно посмотрев на одинокую икону, стоящую в самом углу практически пустой комнаты…

Пока Артем осваивал основы стрельбы из охотничьего лука, Мира пыталась просканировать окружающую территорию – небольшой лес, поросший густой травой холм и крохотное болотце, заполненное тиной и ряской. Сенсоры у дрона работали плохо – по его же предположению, мешала магнитная руда, залегающая где-то на небольшой глубине. Результатом ее разведки стали лишь пара сатиров, прячущихся от кого-то в лесу, да спящий дикий кабан. Вся остальная мелкая живность практически не фиксировалась.