Пока бесшумно подкрадываюсь, любуюсь его телом, как произведением искусства. Останавливаюсь в шаге от него и жду. Я знаю, что произойдёт дальше. Влюблённая улыбка на моём лице становится ещё шире, когда я вижу, как Брайан замирает. Почувствовал. Он глубоко вздыхает и произносит, глядя куда-то перед собой:

— Где ты была так долго? Я волновался, — в его голосе нет злости. Только грусть.

Стискиваю свою сумку в руках, закусывая нижнюю губу от растерянности, от смущения и от того, что я только что осознала нечто важное. Брайан поворачивает голову вбок, наблюдая за мной боковым зрением. Медленно подхожу к нему и, крепко сцепив свои ладони на его животе, вжимаюсь лицом в напряжённую спину, которая с каждой секундой расслабляется всё больше.

— Прости, что сомневалась в тебе, Брайан. Прости меня, — не знаю, слышит ли он мои приглушённые слова, но я продолжаю: — Я никогда… Никогда в своей жизни не любила, даже не влюблялась. Мне никто не нравился. А ты...

Он разворачивается, не дав договорить, и обхватывает моё лицо своими тёплыми, не по возрасту широкими, ладонями. В его зелёных глазах отражается всё, что я испытываю к нему. Всё, что испытывает ко мне он. Брайан начинает поглаживать большими пальцами мои губы, не сводя своих глаз с моих.

— Я знаю. Я вижу, Кэсси. А ты видишь? — склоняется ко мне, задерживая свои губы в миллиметре от моего рта, и понижает голос практически до шёпота: — Скажи «да», — не просит, а требует, сжимая моё лицо чуть сильнее. — Скажи!

Интересно, существует хотя бы одна пара на земле, которая признаётся друг другу в любви такими необычными словами?

— На каком языке? — дразню его я.

Кроу пару мгновений смотрит на меня, а потом начинает бесшумно смеяться. Я тянусь к нему и оставляю на его губах быстрый поцелуй, прежде чем ответить с абсолютной уверенностью:

— Sí, me veo en ti. Y así será siempre. (Прим. авт. Да, я вижу себя в тебе. И так будет всегда).

[1] Мари – главная героиня сказки «Щелкунчик и Мышиный король».

13. Глава 12 Предупреждение

Брайан

— Дружище, извини меня, а? — Том Миллиган с багровеющей шишкой под глазом перехватывает меня на парковке после очередной репетиции. Завтра место моего удара опухнет, и проявится здоровенный синяк. Неплохой из меня бодиартер[1].

Я молча прохожу мимо него, намеренно задевая плечом. Тот не отстаёт.

— Слушай, я не знал, для чего это всё, честное слово! Мон сказала, что я ей нравлюсь, сунула мне в руки эти дебильные шмотки и заявила, что хочет поцеловаться с принцем. Ты бы отказался?

— Именно это я и сделал, — буквально выплёвываю эти слова, открывая дверь своей машины.

— Хочешь, я извинюсь перед Кассандрой? Как мне загладить свою вину?

Моё раздражение сменяется сочувствием. Даже соболезнованием. Ну что за дурень? Так повестись на эту змею…

— Миллиган, отвали. Мы квиты. Так что забудь, — произношу, запуская движок.

— Точно не злишься? Чувствую себя подонком.

— Ты хочешь, чтобы я отпустил тебе грехи и окропил святой водой, не пойму? Всё нормально. Сказал ведь уже.

Захлопываю дверь и отправляюсь сразу домой, чтобы переодеться. Мы с Кэсси вечером поедем гулять на пляж. Не забыть бы ещё собрать корзину для пикника. Смотрю на себя в зеркало, проверяя, заметно ли внешне моё превращение в романтика. Та же серьёзная мина. Щетина, придающая мужественности, тоже имеется. Но то, что во мне неотвратимо изменилось, так это взгляд, выдающий меня с потрохами.

Усмехаюсь самому себе, качая головой. Так странно. Живёшь себе, живёшь, ходишь на тусовки, думаешь, что надо брать от жизни всё именно сейчас, пока не начались взрослые проблемы, отжигаешь со случайными девчонками. Красивыми, отвязными, раскрепощёнными. Но всего один взгляд, всего одна улыбка – и моя жизнь перевернулась. Друзья отошли на задний план, про алкогольные вечеринки я вообще молчу. Зачем они мне сдались, если гораздо больше кайфа я получаю, когда рядом со мной моя кареглазая Колючка.