Севе даже не пришлось ее будить, Марго среагировала сама, сонно и недовольно разлепив глаза.

– Я боюсь, что Кристина знает.

– Знает что? – зевнула она.

– Она выслеживала Глеба.

– Сева, блять, шесть утра. Либо вали, либо говори понятнее.

Он сокрушенно опустился на кровать.

– Кристина стала расспрашивать о Глебе, о школе…

– Она просто ищет к нему подход, забей на эту суку. Зачем ты вообще с ней разговаривал? – спросила Марго уже куда бодрее и оживленнее.

– Послушай, она следила за Глебом. Так и сказала, что следила за его инстой, приехала по геолокации.

– Так уже куча малолетних прошмандовок делала, ничего особенного.

– Когда они начали встречаться, ты знаешь? До или…

И тут Марго наконец поняла, о чем речь. Вскочила с кровати, схватила майку и натянула на себя.

– Ты думаешь?.. – она ходила взад-вперед.

– Она же окончила журфак?

– Или маркетинг. Я не помню. Что у нее в шапке профиля?

Сева тут же полез в телефон.

– Маркетолог, – выдохнул он.

– У нее есть скандальные посты?

– Скандальные – это какие?

– Господи, дай мне телефон, – Марго вырвала «айфон» из рук Севы и стала агрессивно листать ленту. – Ты понимаешь, что для нее… это? Новые подписчики. Сотни, тысячи, может, даже миллион.

Он пытался себя уговорить, что его догадка – не более чем оплошность, паранойя, джетлаг и акклиматизация.

– Она сказала, что не была на последней вечеринке, может, мне просто показалось…

– Мне нужен ее телефон.

– Что?

Сева замер и уставился на Марго. Решительную и нервную.

– У нее все в телефоне. Каждый шаг, каждая мысль. Мне нужно проверить.

– Это вмешательство в частную жизнь.

– Она блогер, у нее нет частной жизни.

Они дружат уже пять лет, но иногда она его пугает.

Особенно когда садится рядом и берет его за руку. На самом деле в Марго скрыто много нежности, но она редко ее показывает, потому что это ее самое сильное оружие.

– Если это защитит Глеба… защитит нас… необходимо это сделать. Выкрасть ее телефон.

– Она из рук его не выпускает.

Марго еще больше округляет глаза.

– Если она скажет ему… Ты представляешь, что будет?

– Может, и стоит сказать?

– Мы пытались.

– Сказать прямо.

– Это убьет его. И уничтожит нас. Сева, надо обезопасить всех нас.

Они приняли решение. Он вышел из комнаты. Убитый, раздавленный, как каждый раз, когда приходилось вспоминать это.

Сева не мог понять своих чувств. Это было что-то вроде разрушительной скорби, когда казалось, что тебя разобрали на части и больше никогда не смогут собрать. Это были отголоски той боли, которую он почувствовал, узнав, что отец умер.

Сева остановился на веранде. Кристина сидела в AirPods, не отрываясь от телефона. Вдруг его способ спасения сам его нашел.

Разумеется, со стороны это могло выглядеть странно. Сева целеустремленно вышел с территории виллы и двинулся по тропе вниз. Принятое решение звало его, манило, и Сева просто шел на «метафорический» свет.

Немного недостроенная статуя Светозара хохотала и глядела на него, другое же лицо, которое протекало к его животу, изображало гримасу боли. Такое гипертрофированное, но живое, с каждой своей морщинкой. Стоит коснуться статуи – и она завопит.

Под небольшим навесом на полу валялись брошенные инструменты. Сева взвесил в руке молоток, почувствовал приятную тяжесть, ощутил металл, соприкасающийся с кожей. Замахнулся, так, играючи, ощущая, как понимание силы возвращается к нему.

Каркас из бамбука, сверху папье-маше. Странно, в первую ночь он думал, что там материал посерьезнее. Каркас был еще не закончен. Светозара начали делать с головы и остановились на пузе.