— Сиди спокойно, принцесса, - голос аль-Саттара звучит немного хрипло.

Амир берёт шампунь и наносит его на влажные волосы. От массирующих движений мужских пальцев расслабляюсь. Голова немного кружится.

Сполоснув под душем, шейх вытирает меня полотенцем. Уносит в спальню и кладёт на кровать, около которой уже стоит Зухра с какими-то снадобьями. Служанка говорит Амиру что-то, качает головой, рассматривая мою сожжённую кожу. Затем протягивает мне таблетку и воду.

— Это обезболивающее, душа моя, - поясняет аль-Саттар. – Выпей, не бойся.

Покорно проглатываю лекарство.

Зухра лёгкими движениями наносит мазь толстым слоем на мои плечи, руки, лицо. Почти сразу же чувствую облегчение.

— Выпей ещё вот это, - Амир подаёт мне пиалу с чаем. – Это успокоительные травы. Тебе сейчас лучше поспать.

Делаю пару глотков холодного напитка со странным вкусом.

— Я зайду позже. Отдыхай, принцесса, - произносит шейх. В данный момент его глаза лучатся добротой и нежностью.

— Спасибо, - шепчу в ответ.

Проявленная забота мужчины подкупает. Ведь мог бы бросить меня в темницу в наказание за неповиновение или придумать ещё чего похуже. Неужели в Амире есть что-то человеческое?

***

Следующие сутки я провожу в постели.  Из-за солнечных ожогов чувствую себя неважно. Зухра приносит мне фрукты, сладости, различные яства. Несколько раз в день обрабатывает мою обогревшую кожу. Аккуратно протирает её травяными настоями и наносит мази. Даже притаскивает пару модных глянцевых журналов на английском, чтобы мне не было скучно. Аль-Саттар заглядывает только один раз, чтобы поинтересоваться, как я себя чувствую. Но дальше порога спальни не проходит. Меж тем в голове созревает план: если сбежать невозможно, то надо сделать так, чтобы шейх сам выгнал меня из дворца.

Когда на третий день моего заключения Зухра передаёт  от Амира приглашение на завтрак, с радостью принимаю его. Кожа уже пришла в более или менее приличный вид. Боли нет совсем. Видимо, не зря с древних времён Ближний Восток славился своими лекарями, а их снадобья пользовались популярностью в Европе.

— Что желаете надеть, госпожа? – интересуется  заботливая женщина.

— А что Вы посоветуете?

— Мне кажется, вот это бирюзовое платье будет Вам очень к лицу, - служанка достает из гардероба наряд в восточном стиле поразительной красоты. Тончайший шёлк расшит по лифу и рукавам серебристым орнаментом. Платье призвано максимально скрыть тело. Только целомудренный V-образный вырез оставляет  открытыми шею и ключицу.

— Хорошо. Я оденусь сама, - удовлетворённо киваю.

Как только Зухра исчезает за дверью, вооружаюсь ножницами, которые нахожу в ванной. Отрезаю рукава, подол и делаю декольте, прикрывающее только соски. Специально не надеваю лифчик. Смотрю на себя в зеркало. Вместо прекрасного восточного одеяния на мне сейчас надета тряпка с неровными краями, едва прикрывающая задницу. Отлично! То, что доктор прописал. Спускаюсь в сад. Под недоумевающими взглядами охранников и прислуги, гордо шествую в беседку, где накрыт завтрак.

— Доброе утро, Амир! – громко приветствую своего мучителя.

Лицо шейха в этот момент бесценно. В черных глазах на долю секунды мелькает раздражение.

— Доброе утро, душа моя, - скрепя зубами выдавливает Амир. – Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, - улыбаюсь, довольная произведённым эффектом.

— Кофе? – учтиво спрашивает шейх.

— Да, пожалуйста. С молоком.

Налив мне чашку ароматного напитка из изысканного фарфорового бело-голубого кофейника, расписанного не иначе как вручную, аль-Саттар произносит: