В одной из комнат у создателя картин оказалась его мастерская, у окна – стояла витрина. Шикарная, чего греха таить. Драгоценности блестели, ослепляя глаз.

Я подошел и сразу одно из украшений на Софии представил.

Так в глаза запало, как и сама девочка.

– Вот это покажи, – указал на драгоценность, обрамленную камнями. Это идеально ляжет на ее тонкую шею.

– А у тебя глаз не промах, Эмиль! – хитро улыбнулся Арслан. – Здесь бриллианты. В чистом виде.

– Присутствие бриллиантов я заметил еще на въезде. Охрана как у президента.

– Я имею в виду, стоит ли твоя избранница этих камней?

Я вгляделся в украшение. Немного вычурное, но я такое люблю. Лепестки, высеченные из дорогого металла – я только на Софии такое представлял.

– Что за материал?

– Знаешь самый дорогой металл? Вот это он.

Не лжет ни разу. Если мой дед обратился к нему, значит, человек-золото.

– Я покупаю, – решил.

– Есть только одна проблема, – вежливо склонил голову Арслан. – Вот в чем дело: когда я изготавливал это украшение, я вдохновлялся портретом вашей Софии. Работа еще не окончена.

Я нахмурился.

– Когда закончишь? Плачу сейчас.

– Несколько дней усиленной работы. Буду трудиться днем и ночью.

Я вернулся в машину. София терпеливо ждала и даже улыбнулась мне. Я взял деньги из бардачка.

– Скоро приду, принцесса. Посиди еще немного.

Я оплатил заказ. Ехать сюда снова не понадобится – я не скупился, и Арслан доставит украшение лично мне.

София будет в восторге.

Покраснеет сперва.

Возможно, будет противиться.

Я представил, как я надену ей его на шею и буду любоваться. Никаких денег не жалко.

Я вернулся в машину, здесь было тепло. Портрет решил положить на заднее сиденье.

– Скучала?

– А что у тебя там?

Девочка проигнорировала мой вопрос, рассматривая увесистую коробку. Внутри дорогое дерево с изображением невестки. Дед просил не вскрывать и сохранить фирменный знак Арслана.

– Просили забрать. Без понятия. Поехали на сноуборд тебя поставлю, хочешь?

– Хочу! – радостный ответ.

София улыбается, а глаза-то заплаканные. Для таких глаз надо всю ночь рыдать, не меньше.

– Почему плакала?

Девочка опустила взгляд. Признаваться не собирается.

– Если замечу еще раз, возьму это в свои руки. Делом ночью займу, чтобы плакать было некогда, – пообещал строго.

Работает безотказно.

На склоне София забывается. Глаза уже не на мокром месте, она просит меня подняться на подъемнике вместе с ней и спуститься с высокого склона.

Я не запрещаю, но контролирую. Сломать ногу и провести в постели все праздники она всегда успеет, а здесь она нужна мне здоровая – со здоровым румянцем и с живыми глазами. Настоящая.

Первый полет прошел нормально.

София упала только в самом конце, когда уже порядком сбавила скорость. Научилась. Поднявшись с задницы, на которую приземлилась, радостно машет мне.

– Ушиблась?

Я схватил ее за руку. испугал немного, но притянул к себе. Проверил, все ли в порядке.

Какого хрена я так переживал – непонятно. Цела девочка. Счастливая, довольная. И я вместе с ней – впервые за все годы, не считая детства.

К вечеру второго дня София освоила сноуборд, и с горы ее было не стащить. Дождался, когда зажгутся фонари, и решил, что достаточно. Притянул к себе строптивицу, не дав ей ускакать на подъемник в двадцатый раз.

– Достаточно на сегодня.

– Но я хочу еще! – воскликнула София.

– А я тебя хочу. И что с того?

Можно вечно смотреть на то, как она краснеет. Забавная девочка. Просто так на дороге нашел и забрал. Не пожалел ни разу.

– Это разные вещи, – пробормотала София сбивчиво.

– Щеки красные, губы синие. Телом уже плохо управляешь, я снизу на тебя смотрел. Пошли отогреваться.