– А как дела в галерее? После того нелепого приема, который он устроил Уистлеру… – Оливия щелкнула языком. – Когда я думаю о том, насколько твои работы смелее по сравнению со скромным маленьким портретиком его матери, у меня невольно возникает надежда, что Доудсвелл одумается и предоставит тебе место в галерее.

– Да ладно, мама. Пусть делает что хочет. Будешь мне позировать? Может, в наклонной позе – «Нагая Оливия»?

Оливия едва не поперхнулась печеньем.

– Надо сказать, что твой отец всегда восхищался моим задом.

Кэсси натянула перчатки.

– Если когда-нибудь надумаешь оставить медицину, обещай, что не станешь заниматься художественными выставками. Ты в два счета разделаешься со всеми владельцами галерей на Бонд-стрит.

И, послав матери воздушный поцелуй, Кассандра вышла из комнаты.

Зено выбрался наконец из знаменитого борделя и, чтобы развеять дурное настроение, решил пройтись пешком. Он направился к Пиккадилли-серкус, где было легко найти кеб.

После нескольких лет работы в полиции у человека появляется чутье. Что-то в этом маленьком инциденте с Китти заставило его насторожиться. Казалось, он поднес спичку к динамиту. На перекрестке Хеймаркет и Шефтсберри Зено втянул в себя закопченный воздух и заметил, как из кеба выходят пассажиры.

– Уайтхолл, номер четыре.

– Станет вам в два шиллинга.

Зено бросил на возницу мрачный взгляд.

– Это вдвое против обычной цены. Побойтесь Бога!

– Такое время суток. Кебы нарасхват.

Черт возьми, чистый грабеж. С тех пор как начались работы по расширению подземки, кебмены превратились в настоящих грабителей с большой дороги.

Зено раздраженно откинулся на жесткую кожаную спинку сиденья. Последнюю группу бомбистов он ловил восемнадцать месяцев. Еще полгода прошло до обвинительного вердикта и приговора. В нескольких случаях его дела против известных заговорщиков так и не дошли до суда – не хватило доказательств, чтобы представить их королевскому прокурору. Папки с ними отправились в архив, и сейчас Зено рвался как можно скорее вернуться к себе в офис и стряхнуть с них пыль.

Кеб остановился. Зено бросил вознице две бумажки, кивнул постовому у дверей и, перепрыгивая через ступеньки, помчался наверх.

Пожилой уборщик поставил метлу и, почтительно коснувшись козырька фуражки, спросил:

– Начинаете что-то важное, инспектор Кеннеди?

– Кто знает, Берт. – И, бормоча себе под нос, он повернул к архиву и выбрал там несколько папок. У себя за столом порылся в первой из них и нашел лист, озаглавленный «Кровавая четверка». За несколько лет туда добавлялись и вычеркивались имена самых разных людей.

Эндрю Хингем, лорд Деламер.

Зено повернул лист, чтобы прочесть торопливую надпись на полях: «Возможный источник финансирования бомбистов?» Дальше еще одна строчка: «Похоже, он выступает за ирландское самоуправление?»

– Привет.

Зено узнал голос одного из детективов.

– Льюис, ты работал над этим делом вместе со мной. Не помнишь ничего интересного про лорда Деламера?

– Ирландский пэр, в Англии у него тоже есть титул. По-моему, граф Лонгфорд, но проверь на всякий случай. – Рейф прислонился к дверному косяку. – Припоминаю, что тогда его подозревали в связях с американской группой ирландских анархистов. Кажется, с «Кланом-на-Гаэль».

Зено вчитывался в собственные заметки, испещренные вопросительными знаками.

– Что, если целью Деламера является кровавая революция в Ирландии? Полный разрыв с Англией? Может, он стремится посеять ужас во всем Лондоне, включая лордов и членов парламента?

– Да, поддерживай смуту среди местных, и закон о самоуправлении никогда не пройдет. – Молодой детектив потер подбородок. – Да, Зак, интересно. – Он выпрямился. – Но я тороплюсь. Надо встретиться с Флинном.