После воспоминаний щека будто покраснела. К ней прилила вся кровь и она стала горячей.

На кухне не было никого. Я быстро сварила кашу дочери, Владу яичницу пожарила, а сама, не испытывая аппетита, решила выпить только кофе.

Утренний душ впервые за долгое время меня не привлекал. Поэтому войдя в ванную, я сразу же принялась чистить зубы.

И как только схватилась за нее, вошел Влад.

Я замерла, и только вода шумела, которую я открыла смочить зубную щетку.

Он прошел мимо меня. Скинул одежду оставшись голым и вошел в душ.

Я наблюдала за ним через зеркало. Ждала. Не знаю, чего именно, но я ждала. Правда, когда он начал мыться, я поняла, что меня для него не существует.

Нам нужно поговорить, я полагаю… Но как это сделать и когда. Я терялась даже мысленно от такой перспективы. Нас ждет развод. Это я точно знала и боялась.

За завтраком стояла тишина. Муж что-то листал в телефоне, сев на свое привычное место, напротив меня за небольшим кухонным столом. Между нами сидела дочка и очень неразборчиво что-то говорила.

Когда она делала это быстро, ее речь становилась очень плохой. Нам сказали, что есть небольшие осложнения с этим. Но в садике с ней работают логопеды.

Я погладила ее по спине и попыталась успокоить.

- Все хорошо, солнышко. Попробуй еще раз сказать.

Она кивнула и повторила. Вышло немного лучше, но когда я посмотрела на Влада, он пристально наблюдал за нами. И этот взгляд… я никогда не могла его разобрать и понять.

Он доел свой завтрак и встав почти убил своими словами.

- Собирайтесь, только поскорей, я вас отвезу.

- Нас? – слово удалось сказать на выдохе, иначе бы подавилась своим кофе.

Он не ответил. Он просто посмотрел на меня гневным взглядом и вышел.

В голове, пока я одевалась сама и дочь, было куча мыслей того, что сделает Влад.

В первом варианте он отвозит дочь, а меня убивает по дороге в лес. Там он прячет мое тело и едет дальше на работу.

Во втором, он везет нас после сада в загс, и мы подаем заявление на развод. Вот тут я была склонна верить. И даже думала взять документы.

В третьем, он отвозит меня на вокзал, покупает билет в Магадан или на Чукотку и запрещает когда-либо возвращаться в город.

Этот нескончаемый поток бреда лился и страшил все сильней.

Я закончила на десятом, где он привязал меня в лесу к дереву и оставил там, когда мы подъехали к садику.

Оставляя дочь, мне даже попрощаться захотелось напоследок, но откинув весь бред, я переодела Леру и оставила ее на добрых воспитателей.

Шаг за шагом я шла обратно и была даже готова к «шутке», когда берешься за ручку дверцы, а машина резко едет вперед. Но, очевидно, этим утром было не до смеха никому.

Я села на пассажирское сидение и боялась потреблять кислород больше нужного. Даже голова кружилась от редкого дыхания, руки стали ледяными, как, бывало, всякий раз от страха, а подмышки вспотели.

Он вез меня на работу впервые. До декрета мы условились, что нам в разные стороны и нет смысла одному из нас опаздывать, ведь иначе, чтобы успеть каждому пришлось вставать в пять утра. Пока меня отвезет, пока сам доедет. Я не обижалась. Мне было удобно с комфортом либо в такси, либо в маршрутке читать или слушать музыку. Потом, собственно, сам декрет. И вот я еду с мужем впервые спустя три с половиной месяца работы.

Смотреть на него, или пытаться заговорить, казалось убийством. Но почему-то я думала, что он ждет именно этого.

Однако, в таких случаях люди ждут оправданий. Какое я могла произнести? Это вышло случайно? Извини, я просто поехала в отель?

Все не то.

В итоге я решилась и, скосив глаза, посмотрела на его профиль.